Наследница поневоле

Когда майор произнес «заклинание» в четвертый раз, прапорщик, как обычно, одним резким движением поднялся.

— У-у-у! — промычал он и, не дожидаясь, когда все чокнутся, выпил.

Дальнейшие его действия несколько озадачили детектива. Диденко не рухнул на свое ложе, а неожиданно резко встал на ноги. Он тотчас же начал заваливаться вперед и, чтобы не упасть, был вынужден поспешно сделать несколько шагов. Обретя равновесие, он мог бы остановиться, но не сделал этого, а продолжал мчаться к выходу, стремительно набирая скорость. В считанные секунды он разогнался и, вынеся лбом дверь, с шумом покинул помещение.

— Куда это он? — озадаченно посмотрел на майора Заварзин, на миг забывший о собственных проблемах.

— Блевать, наверное, — равнодушно предположил Каликин и проговорил: — Давай, что ли, выпьем?

Они выпили, и Андрей, который словно бы пил воду, а не шестидесятиградусный первач, почувствовал, что его наконец «проняло».

— Так, — подытожил майор. — Ну, давай, что ли, другану твоему позвоним в ментовку?

Однако спиртное уже сделало свое черное дело, у Заварзина в голове с завидной скоростью принялся вызревать новый план.

— А может, поможешь? — проговорил детектив, еще толком не сформулировав в сознании свою просьбу.

— Чем? — поинтересовался Каликин.

— Техника у вас есть? Ну там… танк или БТР?

— Зачем? — Несмотря на свое состояние, майор еще не окончательно утратил способность размышлять здраво.

— Мне бы только ворота выбить, — вздохнул Заварзин, — да пару ребят с автоматами… Можно без патронов, — поспешил добавить он. — Главное — этих напугать. Неужели не шуганутся, а?

С последним предположением майор согласился, однако…

— Техники-то, Андрей, до черта, — сказал он, понурясь. — Да вот горючего ни капли нет. Гришаков его добывать и поехал. Сальца повез, капустки бочонок… Дадут, — уверенным тоном человека, не привыкшего получать отказы, проговорил Каликин и добавил: — Но вот когда он с бабы своей слезет, это вопрос. А тебе сейчас надо… — Майор почесал затылок и задумался.

— Ну, может быть, просто нескольких парней со мной пошлешь?

— Да пьяные они все или спят, — досадливо махнул рукой бывший сослуживец. — А которые не пьяные, с тех проку нет. Маменькины сынки, они только испортят все… — Он сделал паузу и произнес: — Я щас офицеров соберу… А чего? — Заметив, что Заварзин смотрит на него с некоторым недоверием, он попытался застегнуть китель, но, сообразив, что для начала надо просунуть руки в рукава, оставил это утомительное занятие и упрямо повторил: — А чего?

Веселость Андрея улетучивалась вместе с надеждой на помощь военных.

— Где телефон? — спросил он, понимая, что других путей у него не осталось.

— Пойдем, — сказал майор и попытался подняться, что удалось ему с немалым трудом и нешуточным риском для здоровья. Если бы Заварзин вовремя не подхватил, Каликин, вероятнее всего, упал бы прямо на стол.

— Пошли, — набычившись, повторил майор. — Пошли.

Поддерживаемый детективом, он сделал несколько шагов к двери, возле которой оба остановились, услышав доносившийся с улицы странный шум и гул голосов. Шум приближался, нарастая с каждой секундой. Заварзин взялся за ручку двери, но открыть ее не успел, она сама распахнулась, и бывшие сослуживцы столкнулись нос к носу с прапорщиком Диденко.

— У-у-у! — сказал он, но уже с совершенно иной интонацией, а потом с некоторым удивлением добавил: — У-у-у! Куда это вы?

Детективу впервые за вечер довелось услышать от прапорщика что-то иное, чем ставшее привычным «у-у-у». Кроме всех прочих достоинств, которыми Диденко, несомненно, обладал, следовало отметить и еще одну его диковинную способность — воспринимать информацию во сне.

Как оказалось, прапорщик слышал весь разговор, и в его благородной душе зрело негодование, а в мозгу — план восстановления справедливости.

Диденко недолюбливал крутизну, не жаловал он и рокеров, зато очень уважал дружбу и взаимовыручку. Поэтому во дворе майор и его товарищ обнаружили два-три десятка солдат, одетых как попало.

«Вот уж действительно шайбы», — подумал Заварзин. Хлопчики оказались как на подбор — рослые, широкоплечие. Откуда Гришаков выписывал себе таких солдат, оставалось загадкой. Вероятно, знал места или же выкармливал непосредственно на территории части.

— Во, Сан Ваныч, — заявил, покачиваясь, Диденко. — Добровольцы. — Повернувшись к молодым людям, прапорщик заорал: — Стройсь!

Изрядно хмельные парни на удивление быстро построились.

Каликин икнул и оторопело посмотрел на Андрея, затем перевел глаза на добровольцев, а потом на прапорщика, так и не снявшего его китель:

— Ну… Ик… ик… и какие будут предложения?

— Боец Суворов! — хрипло проорал прапорщик. — Выйти из строя!

На удивление среди собравшихся парней нашелся один, к которому определение «шайба» ни в коем случае не подходило. Покинувший строй товарищей молодой человек был среднего роста, несколько щупловат; не требовался слишком пристальный взгляд, чтобы понять — среди предков солдата не обошлось без семитской крови.