Наследство. Огонь и меч

— Лучше п-п-пойду за ней и постараюсь ее успокоить, п-п-пока она не обидела какого-нибудь приезжего сановника.

Оставшись в одиночестве, Линан почувствовал себя не самым лучшим образом после утреннего приема, хотя, принимая во внимание свое положение во дворце, понял, что в этом не было ничего необычного. Он вспомнил о Камале и направился к нему.

— Мне очень жаль, что Берейма так говорил с тобой. Во всем виноват только я, не ты, не Эйджер и не королева.

— Берейма всего лишь демонстрировал свое отношение к королеве, — ответил Камаль, и его лицо при этом оставалось таким же бесстрастным, как и в те минуты, когда его публично покрывали позором. Он оглядел зал. — Ты видишь их всех, Линан?

— Кого — всех?

— Все новые лица. Взгляни, вот там новый штат посольства Амана в Кендре.

Линан увидел трех человек с густыми бородами в длинных кожаных плащах. Они выглядели уменьшенными копиями Оркида.

— А вот там старый герцог Петра, он вернулся из своего уединения на берегу Луризии. Рядом с ним представители торгового флота Хьюма. Они прибыли вместе с Береймой.

Камаль показал на группу мужчин и женщин, одетых в кожаные короткие куртки и штаны.

— А это наемники со всего королевства, приехали искать работу телохранителей или еще чего похуже.

— Ты говорил об этом сегодня ночью, — заметил Линан. — О воронье, которое слетается на пир.

Камаль кивнул.

— Они ждут не дождаться, чтобы королева умерла, и они смогли бы предъявить свои требования новому королю.

— Не думаю, что власть Береймы будет так уж легко поколебать.

— Да. Он нашел друзей в Двадцати Домах. Древняя аристократия примет его с распростертыми объятиями. В конце концов, Милгром Коллз был одним из них. Он женился на королеве, чтобы обеспечить ей их поддержку в самом начале ее правления.

Как сын простолюдина, так сильно ненавидимый семействами Двадцати Домов, Линан понял намек Камаля.

— Если бы тем ворам повезло больше, все они только порадовались бы.

— Ворам? — Камаль с изумлением взглянул на юношу. — Даже ты не можешь быть столь наивным.

Линан испытал внезапный приступ ярости. Конечно, никто, даже те представители Двадцати Домов, кто ненавидел его сильнее всех, не смогли бы сговориться для убийства. Слишком уж велик риск разоблачения. Он еще раз оглядел зал. Или вопрос престолонаследования стоит дороже?

— Ты уверен? — Линан не мог справиться с мурашками, пробежавшими по спине, и нервно бросил взгляд сперва через одно плечо, потом через другое.

— Пока не вполне. Мои люди занимаются расследованием этой истории. Но есть и другие, которые с радостью убрали бы тебя с дороги, даже если и не испытывают к тебе личной злобы. Убийство принца, даже занимающего столь невысокое положение, как ты, неминуемо расстроит твою матушку — а это приведет к расстройству дел во всем королевстве. Вот потому-то тебе и не следует уходить из дворца по ночам в одиночку. Кто бы ни были те, кто пытался убить тебя прошлой ночью, они могут повторить эту попытку.

Когда тронный зал наконец-то опустел, а придворные разошлись по своим кабинетам, собраниям своих гильдий или по другим делам, Камаль вернулся в свои покои, чтобы взглянуть на состояние Эйджера.

Горбун сидел в кровати и с помощью сиделки пил из кружки горячий бульон. При виде того, как хорошо выглядит его друг, Камаль несказанно удивился. Эйджер широко ему улыбнулся.

— Я даже не ожидал, что ты так быстро очнешься, — обрадованно произнес Камаль, приветливо кивнув сиделке, которая тихо вышла из комнаты.

— А прошлой ночью я и сам не мог ожидать, что вообще когда-нибудь смогу очнуться, — отозвался Эйджер. Он повернулся боком и, приподняв рубашку, показал Камалю свою рану. Сейчас она выглядела едва заметным белым рубцом. — Как это случилось? Сиделка ничего мне об этом не говорила.

— Сама королева оказала тебе эту услугу.

Эйджер сглотнул слюну.

— Ашарна? Она была здесь, в этой комнате, со мной? — Камаль кивнул. — Что она сделала?

— Она использовала Ключ Сердца, — приглушив голос, ответил Камаль.

— Ради меня? Но почему?

— Разве ты уже забыл юношу, который этой ночью стал причиной всех наших злоключений?

Эйджер, нахмурившись, задумался.

— Конечно, я его помню. Он без устали расспрашивал меня о сражении при Глубокой Реке…

Голос горбуна сорвался, он поднял глаза на Камаля.

— В нем было что-то такое… Он снился мне, пока я бредил этой ночью. Его лицо вдруг превратилось в лицо генерала, и я подумал…

— Ты все еще не видишь связи?

Эйджер нахмурился сильнее.

— Мне казалось, что я ее увидел… однако я плохо помню, что было после того, как меня ранили. Юношу зовут Пайрем… хотя нет, эго имя его слуги. Я слышал, как ты называл его Линаном, и… О, боже, это же имя сына нашего генерала!

Камаль кивнул.

— Теперь тебе понятен поступок королевы.

Рот Эйджера приоткрылся.

— Принц угогдал меня пивом? Болтал со мной, словно молоденький солдат со старым сержантом?

— Боль совсем прошла?

Эйджер рассмеялся.

— Прошла? Да я не только не чувствую этой раны, я в первый раз за пятнадцать лет вообще не испытываю боли, даже в спине. И моя пустая глазница больше не зудит. Я чувствую себя, словно новенький.