Настоящая любовь

Оставаясь подругами, мы редко встречались с тех пор, как окончили колледж. Но я никогда не встречала другой женщины, которой я дорожила бы так же, как ею. Никто не мог рассмешить меня так, как она. Итак, Оливи осталась моим лучшим другом, несмотря на то что нас разделяли сотни миль, и поэтому она стала моей свидетельницей на свадьбе.

Казалось, мама и папа некоторое время сомневались, смириться ли им с тем, что мы с Мари не выбрали друг друга на эту роль. Но мы были подружками невесты друг у друга, что, судя по всему, успокоило их.

Что касается Джесса, то с его стороны соответствующие роли на свадьбе были распределены между его двумя старшими братьями.

По правде сказать, я родителей Джесса интересовала мало, я всегда знала, что это оттого, что они винили меня в том, что он забросил плавание. Когда-то Джесс высказал им в лицо всю правду, сказав, что ненавидит плавание, что он никогда не стал бы заниматься им по своей воле. Но они принимали во внимание только соответствующую последовательность событий – явилась я, и Джесс внезапно разлюбил то, что, как они полагали, любил всегда.

Но как только мы с Джессом обручились и как только Франсина и Джо узнали, что мы хотим устроить свадьбу в их хижине, они слегка оттаяли. Может быть, они просто осознали смысл происходящего – Джесс собирается жениться на мне, нравится им это или нет. Но я предпочитаю думать, что они просто начали прозревать. Думаю, когда они пригляделись ко мне, то обнаружили, что меня было за что полюбить и что Джесс, возмужав, стал импозантным мужчиной вне зависимости от того, исполнил он их мечту или нет.

Не считая некоторых мелких неувязок с моим платьем и споров по поводу того, будем ли мы исполнять танец новобрачных, предсвадебные хлопоты мы с Джессом пережили относительно безболезненно.

Что же касается самого дня свадьбы, то, по правде сказать, я его не помню.

Только урывками.

Помню, как мама надевала на меня платье.

Как при ходьбе я довольно высоко поднимала шлейф, чтобы не испачкать его в пыли.

Что запах цветов был резче, чем они пахнут в магазине.

Помню, как я смотрела на Джесса, идя по открытому проходу между скамьями, глядя, как поблескивает его черный смокинг, как идеально уложены его волосы, и пребывая в состоянии всепоглощающего покоя.

Как стояла вместе с ним, когда нас фотографировали во время коктейля, между церемонией и приемом. Как он, как раз в тот момент, когда фотограф включил вспышку, прошептал мне на ухо:

– Я хочу остаться наедине с тобой.

Помню, как я ответила:

– Знаю, но… до конца свадьбы еще так долго.

Помню, как мы взялись за руки и скрылись с глаз фотографа, когда он менял аккумулятор в фотоаппарате.

Когда никто не смотрел на нас, мы рванули в хижину. Именно там, наедине с Джессом, я смогла снова сосредоточиться, свободно вздохнуть. Я как будто спустилась с небес на землю, в первый раз за весь день я почувствовала себя самой собой.

– Не могу поверить, что мы просто удрали со своей собственной свадьбы, – сказала я.

– Что же… – Джесс обнял меня. – Это наша свадьба. Нам все позволено.

– Не уверена, что нам сойдет это с рук, – сказала я.

Джесс уже начал расстегивать на мне платье. Оно не поддавалось, поэтому он задрал узкую юбку мне на бедра.

Мы остановились на кухне. Я прыгнула на кухонный стол, а Джесс притянул меня к себе, а я прижалась к его телу, ощущая себя совсем не так, как прежде.

Это было более осмысленно.

Через полчаса, едва я вышла из ванной, поправляя прическу, в дверь постучала Мари.

Всем хотелось знать, где мы.

Пришло время объявить наш танец.

– Полагаю, нам нужно вернуться, – сказал мне Джесс, улыбаясь при воспоминании о том, чем мы занимались, заставляя всех ждать.

– Я тоже так думаю, – сказала я, пребывая в том же настроении.

– Да, – не слишком весело согласилась Мари, – думаю, что да.

По пути к гостинице, занявшему несколько минут, она шла впереди нас.

– Кажется, мы разозлили дочь книготорговца, – прошептал Джесс.

– Думаю, ты прав, – сказала я.

– Я должен сказать тебе что-то действительно важное, – проговорил он. – Ты готова? Это правда важно. Потрясающая новость.

– Говори.

– Я буду любить тебя вечно.

– Это я уже знаю, – улыбнулась я. – И я тоже буду любить тебя вечно.

– Да?

– Да, – ответила я. – Любить тебя до самой старости, когда мы едва сможем передвигаться без посторонней помощи и нам придется передвигаться с ходунками, надев им на ножки прикольные желтые теннисные мячики. На самом деле, я буду любить тебя еще дольше. Я буду любить тебя до конца времен.

– Ты уверена? – спросил он, притягивая меня к себе. Мари, намного обогнав нас, уже схватилась за ручку двери, и до меня донесся гул светских разговоров. Я представила себе зал, полный друзей и родственников, знакомящихся друг с другом. Я вообразила Оливи, уже подружившуюся с половиной многочисленных родственников моего отца.