Настоящая любовь

Он так ни разу и не упомянул о своем мизинце. За весь свой рассказ, когда он говорил обо всем, он ни разу не упомянул о том, что лишился половины пальца. И я не знаю, что делать, потому что дала согласие больше не спрашивать его ни о чем. Я было открыла рот, чтобы сказать, что я знаю то, чего мне не следует знать, но он оборвал меня, и я усвоила урок. На этом разговор закончился.

– Я каждый день думал о тебе, – говорит он. – Я скучал по тебе все эти годы.

Я начинаю что-то говорить в ответ, а потом понимаю, что не уверена в том, что говорю правду. Я всегда думала о нем, до тех пор, пока однажды не поймала себя на мысли, что реже вспоминаю о нем. И после этого я стала вспоминать его чаще, но… это, на самом деле, не одно и то же.

– Ты всегда жил в моем сердце, – наконец говорю я, потому что знаю, что это правда. Абсолютная правда.

Не важно, сколько времени мы прожили вдвоем, Джесс и я, не важно, кажется ли нам, что мы понимаем друг друга, я не уверена, что смогу когда-нибудь понять ту боль, которую он испытывал, живя в одиночестве посреди океана. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь по-настоящему оценить отвагу, которая понадобилась ему для того, чтобы уплыть в открытый океан.

И хотя я ни в коей мере не ставлю наши переживания на одну доску, я не думаю, что Джесс сможет понять, что значит поверить, что любовь всей твоей жизни умерла. А потом сидеть напротив нее в своей машине на обочине дороги.

– Теперь твоя очередь, – говорит он.

– Моя?

– Расскажи мне обо всем, – говорит он. В ту самую минуту, когда я слышу его слова, я понимаю, что ему известно о том, что я помолвлена. Ему все известно. Судя по явной осведомленности, которая ощущается в его голосе, судя по взгляду его сосредоточенных глаз, словно говорящих «вот оно», можно сказать, что он все понял по-своему.

Или же он заметил мое кольцо с бриллиантом.

– Я помолвлена, – говорю я.

А потом Джесс вдруг начинает хохотать. Он как будто расслабился.

– Что? Почему ты смеешься? Что в этом смешного? – спросила я.

– Потому, – говорит он, улыбаясь, – что я думал, что ты уже замужем.

Я ощущаю, как внезапно мое лицо расплывается в улыбке так, что я даже не могу сказать, откуда она в точности взялась, откуда она явилась.

А потом я начинаю смеяться и игриво поддеваю его.

– Это практически то же самое! – говорю я.

– О нет, не то же самое, – отвечает он. – Нет, это совершенно другое дело.

– Я собираюсь выйти замуж за другого мужчину.

– Но ты еще не вышла.

– Ну и что? – говорю я.

С ним всегда было так легко разговаривать. Или, возможно, это просто оттого, что я всегда умела с ним разговаривать.

– Я говорю, что я провел последние три с половиной года своей жизни, всей душой надеясь на то, что опять увижу тебя. И если ты думаешь, что тот факт, что ты с кем-то помолвлена, помешает мне вернуть нашу жизнь в прежнее русло, то ты, черт побери, обезумела.

Я смотрю на него и сначала продолжаю улыбаться, но вскоре возвращаюсь к реальности и улыбка исчезает. Я обхватываю голову руками.

Я собираюсь всем причинить страдание.

В машине становится так тихо, что не слышно ничего, кроме гула мчащихся мимо нас по дороге автомобилей.

– Все сложнее, чем ты думаешь, – наконец говорю я.

– Эмма, послушай, я все понимаю. Ты должна была жить дальше. Я знаю, что любой поступил бы так же. Я понимаю, что ты считала меня…

– Погибшим. Я думала, что ты умер.

– Я знаю! – говорит он, придвигаясь ко мне и беря меня за руки. – Не могу представить себе, как, должно быть, тяжело тебе было. Я не хочу представлять себе этого. Все эти годы я знал, что ты жива, я знал, что должен вернуться к тебе. И я понимаю, что тебе было неизвестно об этом. Мне так жаль, Эмма.

Я посмотрела на него и увидела, что у него, так же как у меня, выступили слезы на глазах.

– Мне так жаль. Ты представить себе не можешь, как мне жаль. Я никогда не должен был так поступать. Я никогда не должен был покидать тебя. Ничто на земле, ни один опыт, который я мог бы приобрести, не стоит того, чтобы потерять тебя или причинить тебе боль так, как сделал это я. Я привык ночью лежать без сна и думать о тебе. Я провел так многие часы, дни, правда, я думал о том, как ты, должно быть, страдаешь. Думал о том, как больно, должно быть, тебе, и моей матери, и всем моим родным. И это почти убивало меня. Сознание того, что люди, которых я любил, как тебя, Эмма, горюют обо мне. Мне так жаль, что из-за меня тебе пришлось пережить все это.

Но теперь я дома. И именно ты побуждала меня вернуться, ты поддерживала меня. Я возвращался домой к тебе. Возвращался к той жизни, которую мы планировали. Я хотел вернуть ту нашу жизнь. И я не позволю, чтобы решения, которые ты приняла, когда думала, что меня нет, повлияли на мои теперешние чувства к тебе. Я люблю тебя, Эмма. Всегда любил тебя. Я никогда не переставал любить тебя. Я не способен на это. Поэтому я прощаю тебе все, что случилось, пока меня не было, а теперь пришло наше время. Настало время нам вместе все вернуть назад, чтобы снова все стало так, как прежде.