Настоящий формидабль. Часть 4

— Живот не пучит?

— Не пучит!

— Позывы к рвоте? Есть?..

— Нету!

— Да неужели?.. А точечки сверкающие в глазах не мелькали? Нет?..

— Нет! Не мелькали и не мелькают! Это у вас!..

— Что?..

— Так, ничего!..

— Но–но! Смотри мне! Здесь спрашиваю я! Я спрашиваю, а ты отвечаешь. Тэкс… Остался последний вопрос. Может быть, самый важный… Итак, внимание!.. Как себя чувствует Мишель?..

Я даже вздрогнул от неожиданности!

И тут же завопил:

— Людмила Васильевна! И вы тоже!..

Людмила Васильевна изогнула одну бровь:

— Что — и я тоже?..

— Вы тоже… Это… Ну… Вы понимаете!..

Людмила Васильевна вздохнула и, откладывая в сторону стетоскоп, сказала:

— Конечно, я понимаю!..

Она поднялась на ноги и прошлась по медпункту как будто бы с отстраненным выражением лица, но явно о чем–то напряженно размышляя. Подойдя к окну, она открыла его, и оттуда в медпункт ворвался поток свежего воздуха.

— Какой великолепный, какой теплый апрель в этом году!.. — пробормотала Людмила Васильевна, почти слово в слово повторяя то, что вчера утром сказала Амалия Захаровна.

Я даже навострил уши, ожидая, что сейчас, как и вчера, из–за окна донесется пронзительный вопль какой–нибудь девчонки, выкрикивающей притворные угрозы. От полноты жизни!..

Но нет, все было тихо.

Все были на уроках.

Людмила Васильевна вернулась к столу, и вновь села на свой табурет. Вид у нее сделался такой, как будто она собиралась сообщить мне что–то очень важное.

— Со вчерашнего дня вся наша школа буквально гудит! — сказала она, глядя мне прямо в глаза и почему–то вздыхая. — Из уст в уста передается весть о совершенно необыкновенном номере, который ты показал во время шефского концерта!

Я почувствовал, что начинаю краснеть.

— Ну, прямо–таки из уст в уста!.. — возразил я. — Вы преувеличиваете, Людмила Васильевна! Мало ли что там рассказывает Оливия!..

— Ах, Слава! Если бы только Оливия! А то ведь и Эльвира, и Вадим с Милой, и Лина с Лилей, и Жека, и Света Никольская, и Валентина Александровна с Шурочкой, и даже «утята»!.. Правда, они толком рассказать ничего не могут, как ни пытаются.

— Почему?.. — заинтересовался я.

— Да потому, что они сразу начинают перебивать друг друга, прыгать и дико хохотать!..

— Прыгать?..

— Вот именно! Как ты прыгал в образе Мишель по сцене, когда она изображала этого формидабль садовника, скачущего сам знаешь за чем!..

И Людмила Васильевна вновь закатилась от смеха.

— И вот этот самый полет… Панталон с розочками… Стал теперь главной темой всех школьных разговоров! — добавила она. — Это не тема, а прямо–таки хит!..

Я прокашлялся, стараясь не глядеть Людмиле Васильевне в лицо.

— Впрочем, нет. — жизнерадостно продолжала она. — Самый главный хит — то, как чудесно ты выглядел в платье Мишель, со всеми его оборками и рюшами! О, вот это наши девочки обсуждают с особой страстью!

Тут Людмила Васильевна опять рассмеялась и вынула из кармана платочек.

— Хорошо, хоть Дуся ничего ни с кем не обсуждает!.. — сердито пробормотал я.

— Дуся?.. — повторила Людмила Васильевна, вытирая платочком слезы с глаз.

— Да, Дуся. Жекина декоративная крыска!..

Людмила Васильевна вздохнула.

— Удивительно легкомысленное отношение к всему происходящему!..

— У кого?..

— У большинства наших учеников. И у тебя самого — в первую очередь!

— А надо, чтобы я ко всему относился тяжеломысленно, да?..

Людмила Васильвна так и замерла! Потом она как–то странно повела головой, опять фигурно изогнула одну бровь, другую, слегка откинулась назад и вдруг вся подалась ко мне.

Я прямо ее залюбовался. Конечно, она сейчас немного играла (как сегодня утром — моя мама!..), но эта ее игра была очень естественной.

В общем, мне есть у кого перенимать актерский опыт!..

— Ехидничаешь мне тут, да?.. Вундеркидничаешь?.. — вкрадчиво, как ласковая акула, спросила Людмила Васильевна.

— Ехидничаю! — честно сознался я. — Но вундеркидничать даже и не пытался! Хотя вы классно сказали. Вундеркидничаешь!..

И я засмеялся.

Людмила Васильевна неожиданно подхватила мой смех.

Отсмеявшись, мы обменялись очень понимающими взглядами.

— В общем, относиться ко всему тяжеломысленно — это не в твоем духе?.. — заключила Людмила Васильевна.

— Не в моем, это да. Но вы же понимаете, «легкомысленно» вовсе не значит «безответственно»!

— Понимаю, мой дорогой, понимаю… — вздохнула Людмила Васильевна. — И меня как раз очень беспокоит весь этот твой объем ответственности! И особенно то, что он явно увеличился за последние дни!.. Буквально в разы.

— Ну, он же не только у меня увеличился! — заметил я. — Но и у всех тех, кто…

Я прервался, пытаясь правильно сформулировать мысль.

— …у всех тех, кого коснулась твоя легкая рука! Твоя и еще — Мишель!.. — закончила за меня Людмила Васильевна.

И улыбнулась немного грустной улыбкой.

— Боже мой! — воскликнула она. — Чтобы помочь взрослым, понадобились усилия ребенка! В этом есть что–то неправильное.

— Почему?..

— Да потому, что взрослые ведут себя как неразумные дети, а дети начинают вести себя как мудрые взрослые!..

— Но это ведь неизбежно. Дети растут и рано или поздно все равно становятся взрослыми. — рассудительно заметил я.