Наступление

Усерган шмыгнул носом

— Ты прав, брат.

— Ты помнишь, что ты должен делать?

— Да, брат. Я все помню.

— Давай, я помогу тебе. И да поможет нам всем Аллах.

Примерно через полчаса из высоких ворот виллы вышел Усерган, маленький, крепкий, одетый, пожалуй, слишком легко для такого холода, а за ним катилась огромная хазарейская телега, набитая товаром. Товара было на удивление немного… обычно хазарейцы везут на своих телегах, поставленных на большие, узкие колеса столько, что товар едва не сваливается с боков. Но кто знает, что везет этот хазареец, и кто будет его проверять, и кому интересно, что он везет. Ведь хазареец с телегой — нет привычнее для Кабула картины.

Когда за Усерганом закрылась дверь, Патман снова посмотрел на часы — в старые времена часы были только у богатых людей, и часто смотря на часы, афганцы как бы говорили всем окружающим, что они принадлежат к высшему слою общества.

— Зарак! — не оглядываясь, позвал он

К нему подбежал один из муджахеддинов, он был родом из того же уезда, что и сам Патман — понимающий человек сказу скажет, что это значит для Афганистана, Зарак и Патман относились друг к другу почти как братья.

— Возьми машину. Проследи!

— Слушаюсь, амер…

Через несколько минут из тех же ворот выехала бело-желтая Волга — такси.

Усерган, хоть и не возил никогда в жизни товары в Кабуле — к телеге и к грузу приноровился быстро, благо телега эта, ее конструкция, отработана не годами — десятилетиями, и она так проста, что справиться с ней может даже бача. Да и груз на ней был не слишком то тяжелым.

Дорога его была довольно близкой, на улице почти не было машин — слишком рано, и шел он ходко. На нем были не самодельные сандалии, привычные для хазарейцев, а самые настоящие ботинки, пусть старенькие и латанные, но все же ботинки. От холода он кутался во что-то типа мексиканского пончо — шерстяное одеяло с дырой для головы, перепоясанное на поясе простой веревкой. Он торопливо шел по дороге, напевая песню на своем языке…

И не замечал крадущуюся вдалеке Волгу.

А в это же самое время, в городке военных советников, на четвертом этаже выстуженной ледяными ветрами (строили хреново, материалы тащили, продавали) пятиэтажки в городке советников, на несколько неудобной кроватке, сделанной руками ее отца, проснулась девочка Наташа одиннадцати лет от роду. Она была русской, родилась в Киеве, ее отец служил в штабе сороковой армии, а мать работала в центральном военном госпитале Чарсад Бистар, лечила афганцев и учила афганских врачей как лечить. Она не знала ничего про Аллаха и про таухид, она не хотела никому зла и, проснувшись, помнила только о том, что сегодня в школе четвертная контрольная по литературе, и надо быть готовой, тем более что Вера Сергеевна, учительница по русскому языку и литературе отличается изрядной строгостью. Еще надо было помочь Рохану — он был сыном генерала, командующего армейским корпусом, и ходил в школу при советском посольстве. Он был ровесником Наташи и ее, как пионерку попросили помочь Рохану, потому что он плохо говорил по-русски и из-за этого не усваивал материал. Рохан был странным — выше на голову любого мальчишки-афганца того же возраста, и при этом очень стеснительный, когда они оставались после уроков учить стихи, он очень стеснялся, все время извинялся, и как-то странно на нее смотрел. А один раз, когда Юрка, сын одного из советников, нехорошо обозвал ее и дернул за косу — оказавшийся рядом Рохан с жутким горловым рычанием бросился на него, сбил с ног и начал бить головой об пол — еле разняли. Еще Рохан подарил ей что-то вроде мониста, сделанного из старинных афганских монет, он сказал, что сделал его сам — Наташе понравилось, но после этого все стали дразнить их «жених и невеста». Сегодня они договорились встретиться пораньше, чтобы еще раз повторить домашнее задание, которое им дали и прочитать самое важное, что они прошли за четверть, чтобы Рохан вытянул контрольную хотя бы на четверку. Можно было бы конечно просто дать списать — но Наташа знала, что так не годится, надо чтобы Рохан учился, а не списывал, иначе грош ей цена как пионерке и наставнице, за которой закрепили отстающего ученика. Рохана привозил шофер министерства обороны на черной Волге, а вот Наташе сегодня нужно будет поехать не на автобусе, который собирает детей и возит их в школу — а с отцом, потому что отец тоже ездит в министерство обороны, оно как раз по пути. У ворот посольства она подождет Рохана, если он не приедет раньше и потом они пойдут повторять материал, до уроков у них будет минут двадцать.

С этими мыслями, Наташа нащупала тапки и побежала в ванную, где у зеркала неспешно намыливал щеки ее отец.

— Ты чего вскочила?

— Па… я с тобой поеду.

— Зачем? — отец даже перестал взбивать пену в чашке

— Надо. Мне в школу надо пораньше.

Отец пожал плечами

— Тогда быстро чисть зубы. Портфель собрала?

— Да.