Натюрморт на асфальте

Изредка рыжий переводит взгляд на мужчину, будто чувствуя перед ним вину, но это чувство затмевает гордость за Дашу, которая появляется на сцене через каждые пару секунд, и взявшая на себя роль Джейн. В какой-то момент Саша робко тянет за рукав Котова, шёпотом, спрашивая:

– Это Даша?

– Да, – так же тихо отвечает он. Миша по дороге рассказывал мужчине про свою восхитительную сестру, поэтому теперь тот многое знал.

– Она талантлива.

Но действительно ли она талантлива? Ох, нет. Всего этого она достигла сама. Конечно, с самого начала было сложно, казалось, даже невозможно.

С самого начала рядом с Дашей ещё была мама. Это была её идея – отдать дочь в театральный кружок. Каждый раз девочка приходила с занятий грустной и бубнила себе под нос «У меня не получится»

«Ты справишься, я помогу тебе» – отвечала Наталья. И ведь эта юная девочка справилась. Сейчас она уверенно стоит на сцене и держит за руку актёра, выразительно произнося реплику. А эта рука до сих пор помнит, как вытирала слёзы, которые Даша проливала после каждой неудачи.

Где люди хранят свои воспоминания? Где находятся все лучшие моменты, проведённые с дорогими людьми, с людьми, которых, возможно, уже нет? И нет их не потому, что они ушли в мир иной. Может быть, они просто ушли, посчитав это нужным. А может быть такое, что люди хранят плохие воспоминания. Какие-то плохие воспоминания, что помогли построить им своё маленькое счастье.

Так где же хранятся эти воспоминания? В памяти? Не надёжно. Болезнь – и люди забывают самых дорогих людей. На листочке в личном дневнике? Нет. Могут найти. А где же тогда?

Эти самые руки, которые никогда не забудут прикосновения. Бледные ладошки, выраженные фаланги, фарфоровые запястья. Они помнят всё до мелочей. Помнят, как девушка плакала по ночам, когда дорогой человек причинял боль, ведь тыльной стороной ладони в те ночи она вытирала град солёных, горячих слез, что словно невозможно было остановить. Помнят раны. Каждую ранку. Помнят, как Даша упала с велосипеда, когда пыталась проехаться быстро по асфальту. Кажется, ей было шесть. Было больно. Всё ладошки были содраны, щипало локоть. Возможно, она сама это уже не вспомнит, а руки вспомнят. Вспомнят, как она, опять-таки вытирала рукавом слёзки, когда мама обрабатывала рану и говорила, чтобы дочка больше никогда не баловалась, а каталась нормально.

Руки помнят первую любовь. Ах, это было волшебно. Она каждый раз погружалась в невесомость, когда касалась своими «воспоминаниями» его подушечек пальцев. Каждый раз пылал огонь из пестрых красок где-то внутри, искорками загорались глаза, когда он касался горячими губами холодных тонких губ. На лице неосознанно выступала улыбка, когда вместе встречали рассвет на крыше дома. Руки помнят даже чужие пальцы, сжимающие хрупкое запястье. Помнят первую ссору. Помнят, как закрывали дом на замок, не желая больше впускать эту "любовь" в свою жизнь. Помнят розы. Красные розы, которые слегка кололи шипами подушечки пальцев, а потом увереннее сжимались в руке, желая не оставить на чужом лице ни одного живого места, царапали шипами щеки.

Руки никогда ничего не забудут. И продолжат запоминать, изучать, чувствовать. Продолжат любить, смеяться. Да, руки тоже могут смеяться. Иногда они бывают хрупкими, нежными, как маленький ребёнок, а иногда грубыми, как взрослый, серьёзный мужчина. И этот мужчина тоже умеет радоваться.

Так же, руки помнят слезы радости. Они отличаются от слез грусти. Они не жгут нежную кожу, словно расщепляя, обжигая. Они приятно освежают, заставляют руки смеяться, ведь они рады, что в жизни все хорошо.

– Как в музыке не избежать нам фальши, так от ошибок в мире не уйти, – со сцены слышен мелодичный звонкий голос Котовой. Она берёт за руки актера напротив и смотрит прямо в глаза. Так, словно не хочет никогда в жизни терять его.

– Что делаете Вы?

– Играю дальше. Пытаюсь нашу музыку спасти.

После финальной песни последовали восторженные аплодисменты зрителей, поднявшихся на ноги. На Мишу вновь нахлынули воспоминания, и он слегка улыбнулся. Всё-таки театр – волшебное место, где можно по-настоящему поверить в чудеса.

***

– Я подвезу тебя, – Саша засунул руки в карманы брюк и вышёл в коридор, подмечая, что парень словно ждёт чего-то. Он стоит в дверном проходе и смотрит на закрытые кулисы, – Ждёшь кого-то?

– Да. Я хотел познакомить тебя с Дашей. Ты не против?

Мужчина пожал плечами и остановился рядом.

После всей этой суматохи в коридоре становится слишком спокойно. Кажется, вот только люди толпами выходили с зала, шумно обсуждая что-то, но вот прошло буквально пять минут и в коридорах стоит гробовая тишина. За окнами стемнело, от чего почему-то появляется усталость. Снег. Отсюда хорошо видно большие белые хлопья, освещенные желтым фонарём. На это зрелище можно смотреть вечно.

– Добрый вечер? – неуверенно здоровается с архитектором Даша, после того, как закрывает за собой дверь. Котов отрывает взгляд от окна и переводит его на сестру, мягко улыбается.

– Привет, Даш. Это Саша, знакомься. Помнишь, я рассказывал о нем тебе?