Национальность – одессит (СИ)

В Санкт-Петербург падал колючий снег. Резкий, пронизывающий ветер умудрялся забраться под высокую стеклянную крышу, гоняя мелкие снежинки по перрону, иногда закручивая в воронки. На вокзале полно полицейских. Из газет я знал, что в столице тоже постоянно взрывают бомбы где попало и расстреливают чиновников. Возле вагона первого класса стоял мужик с густой бородой-лопатой, облаченный в черные шапку и шинель с бронзовыми пуговицами в два ряда и вышитым желтыми нитками на левой стороне груди адмиралтейским якорем, над которым полукругом слово «Большая», а под ним — «Северная».

— Желаете остановиться в лучшей гостинице столицы-с? — обратился он ко мне. — Доставим омнибусом.

Гостиниц Санкт-Петербурга я не знал. Предполагал, что извозчик отвезет в самую дорогую и самую лучшую.

— В ней есть электричество, телефон, горячая вода? — задал я встречный вопрос.

— Обижаете, господин хороший! — воскликнул он. — У нас есть всё и даже больше!

Мне стало интересно, что такое «больше всего», поэтому произнес весело:

— Уговорил!

— Ванька! — крикнул зазывала в шинели стоявшему неподалеку носильщику с тележкой, кривоногому, словно долго ездил на ней верхом. — Возьми багаж господина и отвези к нашему омнибусу!

Других постояльцев он не нашел, поэтому двуконный омнибус с кожаными сиденьями повез меня одного в гостиницу «Большая северная», которая располагалась на Знаменской площади, в будущем Восстания, напротив Московского вокзала. В годы советской власти ее переименуют в «Октябрьскую». Я как-то по наивности собрался переночевать в ней, но для простых смертных свободных номеров не было.

Сейчас она намного шикарнее. По обе стороны от входного тамбура по чучелу медведя, вставших на задние лапы. Стены в фойе с лакированными дубовыми панелями. Мраморный пол застелен коврами. Хрустальные люстры, надраенная бронза, кожаные диваны и кресла, картины в рамах под золото… На ресепшене три вышколенных мужчины в черных костюмах-тройках, белых рубашках и желтых галстуках-бабочках. На левой стороне груди вышит желтый вензель «СБ» по бокам от адмиралтейского якоря. Я выбрал номер из спальни и кабинета на третьем этаже за два рубля девяносто пять копеек в сутки.

Старший портье с набриолиненными, поблескивающими, тщательно уложенными, черными волосами, получив мой паспорт, поинтересовался:

— Как долго прогостите у нас?

— До утра. Поеду «Северным экспрессом» в Париж, — ответил я.

Этот поезд уходил из Санкт-Петербурга по средам и субботам в восемь утра. Завтра суббота.

— Можем забронировать место, — предложил он.

— Будьте так любезны, одноместное купе, — согласился я, потому что собирался спросить, можно ли где-нибудь поблизости купить билет или придется ехать на Варшавский вокзал.

Портье записал мою фамилию и вернул паспорт:

— Регистрировать не будем, — после чего проинформировал: — Омнибус на Варшавский вокзал отправится в семь часов, будут еще два пассажира, — и спросил: — Во сколько вас разбудить?

— В шесть тридцать. Завтракать не буду, — ответил я.

Номер был круче, чем в «Лоскутной» или «Рице», потому что при всех равных на полу лежал красный бухарский ковер и в туалете имелось мраморное биде рядом с унитазом. Шляться по улицам в компании с вьюгой и бомбистами я не хотел, поэтому до ужина почитал свежие газеты, доставленные по моему звонку в номер: «Санкт-Петербургские ведомости», «Петербургская газета», «Русский инвалид», «Земледельческая газета», «Новое время» (утренний выпуск).

На ужин в ресторане гостиницы съел суп из раков, форель финляндскую натуральную, заливное из ершей и на десерт мороженое. Обслуживал меня сутулый официант в черном фраке, в котором напоминал скворца со сломанными крыльями. В зале играл оркестр из трех скрипачей, виолончелиста и пианиста. За длинным столом гужбанила компания из одиннадцати мужчин не старше сорока, скорее всего, молодая поросль капиталистов. Вели себя, скажем так, очень раскрепощено. О таких сейчас говорят, что они едят спаржу с ножа.

Утро меня разбудили по телефону. Я быстро побрился, умылся, оделся, запаковал вещи и спустился на лифте в фойе. Там уже ждала семейная пара, хотя семи часов еще не было, с которой должен был ехать в омнибусе. Оплатив приготовленный заранее счет, я потарахтел с ними по булыжным мостовым, освещенным газовыми фонарями, на Варшавский вокзал.