Национальность – одессит (СИ)

Я достал из подмышечной кобуры браунинг, без которого теперь не выходил за пределы дачи «Отрада» из-за предреволюционной обстановки в Одессе, переложил в карман легкого, летнего пиджака цвета слоновой кости, пошитого уже здесь, и пошел в сторону пивной. Опасался, что не застану там уголовную парочку. Нет, все еще допивали напиток из оловянных кружек объемом в пинту (немного более полулитра). Между ними стояла пустая оловянная тарелка, в которой затушили и оставили окурки. Красная пачка папирос с серой этикеткой, на которой рядом с четырьмя золотыми медалями, образующими крест, было написано разными цветами «Фабрика табака и папирос Конст. Иван. Месаксуди в Керчи Воронцовская ул. собств. дом». Далеко не дешевые. Как гласит реклама в газете «Одесские новости», папиросы Масаксуди курят все хороши люди. Оба хороших человека были в черных жилетках поверх синеватых рубашек со стоячим воротником, штанах и желтых штиблетах. Я присел на крепкую, дубовую лавку спиной к деревянному ограждению, лицом к входу на террасу с улицы и левым боком к бывшему владельцу смит-вессона, на которого направил браунинг, извлеченный из кармана, что не осталось без внимания.

Сидевший напротив не видел оружие, поэтому начал пускать пузыри:

— Занято! Вали за другой столик!

— Не ори, а то яйца отстрелю, — спокойно произнес я.

И тут он узнал меня и опять скривился.

Привлеченный криком на террасе, из внутреннего зала появился половой — юноша лет пятнадцати с длинными ногами, которые переставлял так, будто ниже колен протезы.

— Принеси нам по кружке, — распорядился я, а когда он закрыл за собой дверь, сказал своим соседям по столу: — Расслабьтесь, я не грабить пришел. Как вижу, вы на мели, брать с вас все равно нечего.

— Шо тебе надо? — намного тише спросил сидевший напротив, темноволосый, с мясистым носом молдаванина, хотя сейчас и в будущем людей этой национальности очень трудно найти на Молдаванке.

— Два вооруженных помощника, четырехместный тарантас с кучером и выход на барыгу, который сразу оплатит драгоценности на несколько тысяч, — спрятав в карман пистолет, коротко ответил я и сообщил дополнительную информацию: — Кучеру десятая часть, остальное делим поровну.

Я бы отдал им всю добычу, но тогда сочтут предельно мутным типом, с которым лучше не связываться.

— И шо ты собираешься хлопнуть? — спросил он.

— Ювелирный магазин, — признался я.

— Какой? — спросил он.

— Всё-то тебе расскажи! — шутливо молвил я. — Чтоб ты сам туда наведался?

— Может, меня там знают, — сказал он.

— Без обид, но что-то мне кажется, что ты не слишком известен в центре города. На всякий случай надень шейный платок и закрой им лицо, как сделаю я, — посоветовал ему.

В это время пришел половой с тремя кружками пива, забрал две пустые и тарелку и объявил цену:

— Сорок пять копеек, — а заметив мое удивление, объяснил: — У нас платят сразу-с.

На Молдаванке всегда жили исключительно порядочные люди. Я дал ему полтинник и махнул рукой: свали, сдачи не надо. Пиво было пенное и могло быть приличным, если бы доливали не так много воды.

Мои собеседники приложились от души, словно боялись, что передумаю и заберу.

— У нас таки есть всё, шо тебе надо, но мы тебя не знаем, а с незнакомыми дела не ведем, — вытерев густо покрытой черными волосами, тыльной стороной ладони пухлые темные губы сказал второй, который был по национальности наполовину «да» и, скорее всего, являлся мозгами этой пары.

— Я тоже так поступаю, но здесь у меня нет достойных знакомых, а вас я видел в деле. И вы меня видели, — сказал я. — Если вам не нужен хороший куш, предпочитаете мелочь по вагонам тырить, тогда найду других.

Они обменялись молча взглядами, после чего закурили, предложив и мне, но я мотнул головой. С вагонами, наверное, что-то пошло не так, предполагаю, что примелькались, а очень хотелось хорошо пожрать, выпить, с девками гульнуть…

— Приехал откуда? — спросил ашкенази-суржик.

— Из Порт-Артура, — ответил я и добавил шутливо: — Там по мне начали стрелять чаще, чем успевал ответить!

— Ух, ты! — воскликнул молдаванин-суржик. — Так ты повоевать успел?

Многие в Одессе относились к войне с японцами, мягко говоря, не очень одобрительно, особенно после сдачи Порт-Артура, но к участникам и жертвам обороны крепости — очень душевно.

— Только с краю, в замес не лез, — не стал я врать.

— Ладно, мы в деле, — решил за обоих мой сосед по лавке: — Рассказывай, шо и как будем делать?

Я коротко изложил свой план. Непредвиденных реакций он не вызвал. Мы уточнили детали, договорились о месте встречи, и я отвалил.

4

54