Нацизм на оккупированных территориях Советского Союза

Так, например, он утверждает, что в Рапалльском договоре 1922 г. содержится «секретный пункт», согласно которому допускается разработка немецкого оружия в СССР. К этому договору не было никаких секретных приписок. Были засекречены отдельные соглашения, которые довольно быстро перестали быть тайными. Немцы сами о них рассказали в 1925 г. Мак-Микин пишет, что разработка немцами оружия была нарушением Версальского договора. Это правда, но данный договор распространялся только на немцев, так как СССР его не подписывал.

Анализируя внешнюю политику СССР, автор пишет о том, что она была, главным образом, основана на политике Коммунистического интернационала, который хотел устроить в мире социалистическую революцию. Это старая идея, которая никак не подтверждается документами из архивов. Отношения между Коминтерном, Народным комиссариатом иностранных дел (НКИД) и Политбюро (и самим генеральным секретарем Сталиным) были куда более запутанными, чем описывает их Мак-Микин (Карлей, 2019). В этом и беда его подхода, повествование настолько упрощено, что в него не вписываются сложные рассуждения.

Рассмотрим, например, вопрос переговоров 1933 г., в ходе которых США и СССР обсуждали установление дипломатических отношений. По словам Мак-Микина, народный комиссар иностранных дел (нарком) СССР Максим Литвинов пытался обмануть американское правительство и не платить царские долги. Это неправда и превращает переговоры в карикатуру. Советское правительство никогда не соглашалось оплачивать царские долги за исключением так называемого долга Керенского, возникшего во время недолгого правления Временного правительства после падения царя. Здесь важны подробности. Автор неправильно отражает позицию СССР в переговорах. Литвинова не слишком заботил долг (для него это был пустяк в сравнении с другими вопросами). Намного больше он беспокоился об улучшении отношений с США в вопросах обеспечения мира и безопасности и защиты от Японской империи и нацистской Германии.

Мак-Микин не тратит много времени на описание причин войны. Однако даже та небольшая часть, которая наличествует в книге, написана под влиянием резкой антикоммунистической идеологии. Он просто игнорирует доказательства, которые не подкрепляют его рассуждения. Так, например, англо-французское предательство Чехословакии в 1938 г. удостоилось всего пары беглых упоминаний. Автор в упор отказывается замечать попытки СССР в период с 1933 по 1939 г. организовать взаимопомощь между странами для защиты от нацистской Германии. Зато, конечно, у него есть что сказать (и немало – целых две главы) про Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом. Он называет его «бандитским пактом». При этом автор вовсе не упоминает про Великобританию, Францию и Польшу в контексте их договоров с нацистской Германией, а также отказ этих государств заключить соглашение с СССР об обеспечении коллективной безопасности. Польша представлена исключительно жертвой, и ничего не говорится про то, как она сотрудничала с Гитлером, саботировала коллективную безопасность и участвовала в разделе Чехословакии. Мак-Микин рассказывает про Владимира Потемкина и про четвертый раздел Польши, однако это было не советской угрозой или декларацией о намерениях, а предупреждением Варшаве, которой стоило бы изменить свой подход, пока не стало слишком поздно (с. 3, 57–58) (АВП РФ. Ф. 05. Оп. 18. П. 148. Д. 158. Л. 25–30)[271]

. «В мае 1937 года Литвинова тихо отстранили от работы на европейском направлении в Министерстве иностранных дел СССР…» (с. 57). Мак-Микин не указывает источник, откуда он почерпнул эту странную мысль. Уж точно не из документов Архива внешней политики РФ (АВП РФ), где хранятся документы НКИД.

CCCР подписал Договор о ненападении с Германией от безысходности. Это был план «Б», к которому пришлось прибегнуть после того, как не удалось договориться о взаимопомощи с Великобританией и Францией. Неудачи советской политики хорошо отражены в архивных фондах АВП РФ и описаны в опубликованных сборниках документов, но автор не потрудился с ними ознакомиться. Он ссылается на советские дипломатические бумаги редко и поверхностно. Если изучить их глубже, то становится понятно, что основная линия интерпретации автора никуда не годится. Сталин был жестоким, циничным, черствым лидером, который ни во что не ставил человеческую жизнь. Но это не означает, что на нем лежит ответственность за начало Второй мировой войны. В ней виноват Гитлер. Он хотел развязать войну с Польшей и именно это и сделал. Он не хотел сразу начинать воевать с Великобританией и Францией, но пришлось. Сталин отступил, из-за чего Германии больше не угрожал второй фронт. Это он действительно сделал. Но с его ракурса все выглядит так, что Москва добивалась договора о взаимопомощи с западными странами на протяжении шести лет, но эта работа не увенчалась успехом из-за позиции Лондона и Парижа.