Нацизм

19 июля 1941 года, выступая в Штеттине перед офицерами СС, он высказывался уже более откровенно: «Это война идеологий и война рас». Как видите, в его речи идеологии и расы стоят рядом. «На одной стороне стоит национал-социализм: идеология, основанная на ценностях нашей германской, нордической крови (вот опять эта взаимосвязь). Стоит мир, каким мы его хотим видеть: прекрасный, упорядоченный, справедливый в социальном отношении, мир, который, может быть, еще страдает некоторыми недостатками, но в целом счастливый, прекрасный мир, наполненный культурой, каким как раз и является Германия. На другой стороне стоит 180-миллионный народ, смесь рас и народов, чьи имена непроизносимы и чья физическая сущность такова, что единственное, что с ними можно сделать, это расстреливать без всякой жалости и милосердия… Этих людей объединили евреи одной религией, одной идеологией, именуемой большевизмом, с задачей… сокрушить Германию и весь мир». Фактически Гиммлер излагает тезисы Розенберга, только более жестко, как и подобает военному времени.

Какое чудовище.

Спустя два года он придерживался той же точки зрения. Есть известное его высказывание: «Что случится с русским или чехом, меня нисколько не интересует… Живут ли другие народы в благоденствии или они издыхают от голода, интересует меня лишь в той мере, в какой они нужны как рабы для нашей культуры, в ином смысле это меня не интересует. Погибнут или нет от изнурения при рытье противотанкового рва 10 000 русских баб, интересует меня лишь в том отношении, готов ли для Германии противотанковый ров».

Тут наблюдаются прямые аналогии между нацизмом и коммунизмом, которые сейчас так любят проводить, мол, что это было одно и то же. Что вообще общего с этими людоедами – понять затрудняюсь.

Предлагаю вспомнить колониализм – и все станет в принципе понятно. Дело в том, что к моменту прихода Гитлера к власти было совершенно очевидно: большая часть немецкого пролетариата (рабочих) недовольна существующим положением дел. За коммунистическую партию голосовало огромное количество людей, она избиралась в рейхстаг постоянно, и популярность коммунистов росла тем выше, чем больше социальных проблем было в Германии.

Была только одна возможность разобраться с этой задачей, и в этом смысле пример Англии стоял перед глазами. Об этом еще писал Владимир Ильич Ленин в работе «Империализм как высшая стадия капитализма»: британский пролетариат обуржуазился. Каким образом? Очень просто – с помощью ограбления колоний. Национальная буржуазия увела рабочих от посягательства на свои сверхприбыли, направив их на ограбление заокеанских и заморских земель. Благосостояние британского пролетариата росло за счет усиления нажима на жителей колоний. Звучит грубо, но по существу верно.

В общем, национал-социализм вырос как раз из этого: буржуазным кругам нужно было срочно привлечь пролетариат Германии, и нищающее крестьянство на свою сторону. Сделать это можно было только одним способом – срочно добыть новые колонии для Германии, высосать из них все соки и таким образом ликвидировать социальные противоречия внутри страны, имитировать классовый мир.

Гитлер, придя к власти, на какое-то время увлек пролетариат новыми задачами – германским возрождением. И кормил его на многочисленные кредиты, полученные как от местных промышленников, так и из-за рубежа, в том числе с Уолл-стрит. Это отдельная тема – кто спонсировал фюрера, но деньги поступали из разных источников.

Второй момент, связанный с популярностью Гитлера и лояльностью рабочих по отношению к нему: он умело создал образ врага – евреев и большевиков. Бедность и безработица, согласно Гитлеру, существовали не потому, что есть какие-то недостатки у капитализма (отличный строй), а потому что внутри капитализма всем заправляли недочеловеки – евреи. А жидобольшевики еще больше усугубляли положение своими интригами для подрыва национального государства. Поэтому нужно срочно всех евреев лишить прав, ограбить, выгнать, запретить коммунистическую партию, и потом построить светлое будущее – «прекрасный мир, основанный на ценностях германской крови», как описывает Гиммлер.

Узнаем Полиграфа Полиграфовича Шарикова: что тут думать-то, отнять все и поделить.