Наука и лженаука

«…никто более самих ученых не может быть заинтересован в том, чтобы наука процветала. Самое большее и лучшее, что может сделать государство и общество – это создать более или менее приемлемые (и по материальным, и по престижным критериям) условия, чтобы люди, решившие посвятить себя науке, могли заниматься этим, не отвлекаясь на посторонние вещи….

Если бы меня спросили, за что государство должно платить деньги философам и какая от них польза обществу, я бы ответил: за то, что они занимаются философией, и от них нет никакой другой пользы, кроме того, что они занимаются философией. И единственная задача философов – хорошо делать свое дело. Парадокс, однако, в том, что никто, кроме самих философов, не может отличить хорошую философию от плохой».

Т.е. после того, как эти граждане, пусть даже «как все», тлили науку, предавали истину, кривили своей философской душой, угождая власти во имя своих бубновых интересов, общество должно прилично содержать их и заботится об их престиже, не смея потребовать никакого отчета от них за их деятельность. Потому что то, что они делают, «это так сложно, так сложно, вам все равно не понять». Ну, я понимаю, если физики и генетики говорят, что широкие массы не могут разбираться в тонкостях их предмета. Это действительно так. Но эти массы имеют возможность судить о полезности, бесполезности или даже вредности работы ученых физиков, генетиков и т. п. по практическим результатам применения их теорий. Получаем благодаря их теориям в изобилии дешевую энергию, пищу и т. п., значит, есть за что платить им и стоит заботиться об их престиже. Не получаем, значит, они пустышки и жулики и не положено им ни зарплаты, ни престижа. А если вместе с дешевой энергией и пищей мы получаем взрывы атомных электростанций, типа Чернобыля, порчу экологии и отравление организмов, значит, есть повод задуматься, как реорганизовать науку. Потому что вопреки заявлению Гусейнова, что «…никто более самих ученых не может быть заинтересован в том, чтобы наука процветала», нередко эти ученые больше заботятся о своей карьере, чем о благе общества. Или неправильно себе это благо представляют. Так что и в случае с физиками и генетиками общество, если оно в здравом уме, не может себе позволить вообще отказаться от контроля науки, поверив ученым на слово, что те сами лучше нас знают, в чем наше благо и беззаветно служат ему, ставя его превыше собственных интересов.

Но это, что касается физиков и генетиков. А что касается господ философов, тем более бывших советских, то о каких практических результатах их деятельности может идти речь? Мы должны им платить и обеспечивать их престиж за то, что они, кривя душой и корысти ради, обеспечивали идеологическую поддержку строя, который рухнул, после чего с легкостью необыкновенной перекинулись в лагерь своих бывших идейных противников? И такой ли уж непостижимый для всех бином Ньютона их загадочное философское творчество? Самой сложной областью нерелигиозной философии является теория познания, поскольку она опирается на результаты всех прочих наук. Но нельзя всерьез заниматься современной теорией познания, не разбираясь в современной физике, биологии и т. д., потому что, прежде всего, эти науки осуществляют современное научное познание. Так спрашивается, кто больше понимает, что из себя представляет научное познание: физики или профессиональные философы, в современной физике не разбирающиеся? В 20-м веке среди известных философов вообще, а тем более в области теории познания, эпистемологии, философии науки и прочих смежных, было больше таких, которые по совместительству и философы и физики математики, имеющие известность и в той и в другой сферах, или которые начинали как физики математики, но, не составив себе там имени, перешли в философию, чем чистых философов. Тут и Фредж, и Пеано, и Рассел, и Гильберт, и Куайн, и Уайтхед и список можно продолжать еще и еще. И даже директор Института Философии Степин, если его можно зачислить в великие философы, по исходному образованию физик математик. Так так ли уж никто из непрофессиональных, не чистых философов не компетентен в их парафии? И имеет ли право Гусейнов пренебрежительно относится к словам лауреата нобелевской премии Ж. Алферова, который «под горячую руку высказался о философах не совсем лестным для нас образом»? Или обвинять в некомпетентности министра Ливанова, когда тот предлагает отменить кандидатский экзамен по философии для физиков математиков? Да не подумает читатель, что я считаю, что физикам математикам вообще не нужна философия. Но если это такая теория познания, которая сегодня развивается и преподается в России (и не только в России), то лучше уж никакой.