«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2006 № 03 (3)

Второе по высоте сооружение в мире после «Си-Эн Тауэр» в Торонто. Ее высота — 540 м. Вес башни вместе с фундаментом — 51400 т. и имеет самый маленький в мире фундамент в соотношении с размерами сооружения. Его глубина не превышает 4,5 м. Полезная площадь помещений башни —15 тыс. м².

Башня может выдержать землетрясение 8 баллов по шкале Рихтера, ураганный ветер 44 м/с. Сооружение обеспечивает уверенный прием телесигнала на расстояние до 120 км.

На башне установлены лифты, которые поднимаются на высоту 337 м со скоростью 7 м/с.

Лестница — самая длинная в Европе. В ней 1706 ступенек, а длина достигает 300 м.

В железобетонной части башни 44 этажа, включая два подвальных.

Ее обслуживанием и наблюдением за ней постоянно занимаются около 300 человек.

Главный инженер проекта Н.В. Никитин поместил внутри полого ствола башни 149 стальных канатов, стянув ими основание и уходящую ввысь вершину усилием натяжения 11 тыс. т. Художественное решение проекта нашел архитектор

Леонид Баталов — он сделал две трети башни свободными от подвесок и только потом поместил первую площадку.

Трансляция радио- и телепередач была далеко не единственной функцией башни. Здесь на высоте была построена метеорологическая станция, позволявшая предсказывать погоду во всем регионе без помощи зондов и специальных вертолетов. Системы грозового оповещения сообщали о приближении грозы за четыре часа, чтобы люди вокруг башни успели укрыться в безопасном месте. Останкинская притягивает к себе все окрестные молнии — по нескольку сотен в год. Благодаря тройному контуру заземления они мгновенно «стекают» с башни в землю, но поблизости в это время лучше не находиться. Много лет на башне работала лаборатория по исследованию молний Института имени Кржижановского, сделавшая немало научных открытий.

• АСТРОНОМИЯ, АСТРОФИЗИКА И КОСМОНАВТИКА

Нужно ли человеку лететь на Марс?

В. СУРДИН, кандидат физико-математических наук (Государственный астрономический институт им. П. К. Штернберга)

Трудно найти более преданных фанатов космонавтики, чем астрономы моего поколения: рожденные в начале 1950-х, мы входили во взрослый мир вместе с первым советским спутником (1957) и полетом Гагарина (1961), а заканчивали школу и выбирали профессию в годы потрясающих экспедиций американских “Аполлонов” на Луну (1969–1972). Для большинства из нас именно эти события определили выбор профессии. Казалось бы, перспектива экспедиции на Марс должна воодушевлять именно нас. Однако большинство астрономов, в том числе и я, скептически смотрят на эту затею. Почему?