Навязанная жена

Заключить родовой брак по обычаю Вульфриков было несложно. Всего лишь надеть на даму артефакт рода и закрепить ритуал консумацией. И кровь, конечно, как же без крови. Из всех артефактов рода у Вульфрика сейчас имелся только волк, которого он носил в бороде. Золотого волка леди вместе с укусом в шею в процессе консумации и получила.

Сразу после этого, посчитав дело сделанным, Вульфрик со спокойным сердцем уехал заниматься ускоренной подготовкой второго пункта своего гениального плана.

Однако тут судьба преподнесла волку первый сюрприз. Рассчитывая на таланты леди Исельнир, Хенрикс не ошибался. Родовой брак — великий древний ритуал, его в наши дни никто не применяет. А силен он тем, что сразу дает зачатие, если конечно, брачующиеся способны к деторождению. Ну а Исельнир была к этому очень даже способна, и артефакт рода немедленно признал в ней хозяйку, тем самым, снимая с нее действия всех остальных, ограничивающих волю и передвижения.

И как только это произошло, леди, осознав, что теперь она свободна, немедленно помчалась в конюшню, кое-как оседлала первую попавшуюся лошадь и ускакала в Кроншейд.

Полгода! Полгода он держал ее здесь взаперти! Полгода страха и унижений! Мерзкий лорд Вульфрик должен был сполна ответить за время, что ей пришлось провести в позорном рабстве. Ису просто распирало от самых мстительных замыслов. Уничтожить! Сдать проклятого волка инквизиции! Снова уничтожить! И так пять раз!

И забрать себе все его владения!

Лорд Вульфрик просто не учел, что обижать женщину нельзя. И уж совсем нельзя загонять ее в угол.

* * *

С тех пор, как его величество Дитерикс уехал из Кроншейда, в замке стало совсем тихо и благопристойно. Вообще-то такая жизнь началась почти сразу, как уехала леди Исельнир. Потому что король отныне проводил все свободное время с молодой женой и своими детьми. И знаков внимания дамам оказывал.

Никаких интриг, никаких адюльтеров, дуэлей. Кошмар…

Придворные изнывали от острой нехватки добрых грязных сплетен. И, в конце концов, чтобы зачахнуть от скуки, дамы были вынуждены заняться самообразованием и рукоделием. В такой обстановке кое-кто нет-нет да и вспоминал о леди Исельнир, в том смысле, что при ней ситуации, достойные всестороннего обсуждения, случались чуть ли не ежедневно.

О, а как тосковал коннетабль… Несчастный, отвергнутый, одинокий мужчина… Абсолютно все дамы жалели его — жертву неразделенной любви. Однако ни кому в голову не приходило утешить страдальца. Они предпочитали злословить и подтрунивать.

Королева Мариг вместо занятий фехтованием и верховой ездой теперь все больше гуляла в окрестностях или на стенах замка, откуда открывалась великолепная панорама на горную долину, лес и реку блестевшую вдалеке. Прогулки происходили при непременном участии личного советника королевы, а когда она выбиралась на стены, то и коннетабля.

Стояло теплое безветренное утро. Мариг прогуливалась на стене, искоса поглядывая на дорогу, не появится ли долгожданный отряд всадников с Дитериксом во главе. Государь отсутствовал уже больше двух недель.

Уехал, чтобы разобраться с тем странным Мальенхорнским делом. Уезжая, всячески старался убедить, что дело самое обычное, скучное и незначительное, но она чувствовала, что это не так. Потому что любимый был напряжен и явно скрывал какие-то неприятности.

Она не спрашивала ни о чем, захочет, сам расскажет, она просто переживала за него. Ей казалось, что мужу грозит неведомая опасность. И чтобы защитить его, готова была отдать жизнь… Но вместо этого приходилось сидеть здесь, в замке, под охраной целого гарнизона и дядьки Кнута.

Взглянув в очередной раз на пустую подъездную дорогу, Мариг уже собиралась уходить. Как вдруг из-за поворота показался скачущий во весь опор одинокий всадник. Что происходит нечто из ряда вон выходящее, Мариг поняла по тому, как внезапно напрягся и застыл, вглядываясь куда-то, коннетабль. Она хотела обернуться, чтобы увидеть самой, но дядька Кнут быстро-быстро приговаривая:

— Пошли-пошли-пошли, ваше величество, — потянул ее за защиту зубцов к боковой башне.

И чуть ли бегом потащил в ее покои. Мариг пыталась протестовать, но сурово поднятые брови Кнута быстро пресекли эти попытки.

— Я тебе все объясню, ваше величество. Но чуть позже.

А коннетабль, еще несколько долгих секунд вглядывался в необычного всадника, а потом опрометью бросился по лестнице вниз, пронесся через кордегардию, выскочил к воротам и застыл там, схватившись за сердце.

Всадник был и впрямь необычный. Взмыленная лошадь больше походила на обычную ломовую клячу, предназначение которой возить воду или дрова. А ездок смотрелся и вовсе странно, точнее, странно смотрелся на ездоке мужской наряд. Стража со стен внимательно вглядывалась, пока он приближался, а некоторые, также как и коннетабль, подходили к воротам.