Навязчивость, паранойя и перверсия

На третьем сеансе он заканчивает весьма характерную историю своих попыток исполнить навязчивую клятву. Вечером состоялось последнее собрание офицеров перед завершением военных учений. Ему выпало произнести тост от «господ из запаса». Он говорил хорошо, но словно сомнамбула, ибо на заднем плане его беспрестанно мучила мысль о своей клятве. Он провел ужасную ночь; аргументы и контраргументы боролись между собой. Главный аргумент, разумеется, состоял в том, что предпосылка, на которой основывалась его клятва: обер-лейтенант А. заплатил за него деньги, – была неверной. Но он утешал себя тем, что еще не все потеряно, поскольку А. проедет верхом вместе с ним часть пути до железнодорожной станции П., так что у него еще будет время попросить его об одолжении. Он этого не сделал, позволил А. отъехать, но дал своему денщику поручение оповестить его о своем визите после полудня. Сам он добрался до станции в 9.30 утра, отдал свой багаж, сделал в небольшом городке всякого рода покупки и намеревался затем нанести визит А. Деревня, в которой располагался А., находилась примерно в часе езды от города П. Поездка по железной дороге к месту [Ц.], где находилось почтовое отделение, заняла бы три часа; стало быть, думал он, после выполнения своего сложного плана еще можно было бы попасть в Вену отходящим из П. вечерним поездом. Мысли, которые боролись между собой, с одной стороны, гласили: он просто боится, явно хочет избавить себя от неудобства попросить у А. об этой услуге и предстать перед ним дураком и поэтому отказывается от своей клятвы; с другой стороны, наоборот, будет трусостью, если он исполнит клятву, поскольку он хочет этим лишь добиться того, чтобы навязчивые представления оставили его в покое. Когда в ходе размышления аргументы уравновешивали друг друга, он обычно позволял распоряжаться собой случайным событиям, словно Божьим решениям. Поэтому, когда носильщик на станции его спросил: «Вы на десятичасовой поезд, господин лейтенант?», он сказал: «Да», отъехал в 10 часов и, таким образом, создал fait accompli

[17]

, принесший ему огромное облегчение. У проводника вагона-ресторана он получил талон на право пользования table d’hôte[18]. На первой станции ему вдруг пришла в голову мысль, что он еще может выйти, дождаться обратного поезда, поехать на нем в П., оттуда в местечко, где находился обер-лейтенант А., затем вместе с ним предпринять трехчасовую поездку по железной дороге на почту и т. д. И только мысль о заказе, который он сделал официанту, удержала его от осуществления этого замысла; но он не отказался от него, а решил высадиться на следующей остановке. Так он пропускал станцию за станцией, пока не доехал до места, где выйти из поезда он счел невозможным, поскольку там у него были родственники, и решил ехать в Вену, там разыскать своего друга, рассказать ему о своей проблеме и после его решения ночным поездом вернуться в П. В ответ на мое сомнение, действительно ли все сходилось, он заверил меня, что между прибытием одного поезда и отправлением другого у него было бы полчаса свободного времени. Однако, прибыв в Вену, он не застал своего друга в гостинице, где ожидал его встретить, только в 11 часов вечера попал в квартиру своего друга и еще ночью рассказал ему о своей проблеме. Друг всплеснул руками от удивления, что тот может еще сомневаться, не было ли это навязчивым представлением, успокоил его на эту ночь, благодаря чему тот хорошо выспался, а утром пошел с ним на почту, чтобы отправить 3,80 кроны на адрес почтового отделения [Ц.], куда поступила посылка с пенсне.