Навязчивость, паранойя и перверсия

К сожалению, в силу известных причин я не могу вдаваться в историю болезни пациентки столь глубоко, как мне бы того хотелось, и вынужден ограничиться нижеследующими сообщениями. До своего заболевания пациентка была счастливой, почти полностью удовлетворенной женщиной. Она хотела обзавестись детьми, будучи мотивированной инфантильной фиксацией желания, и заболела, узнав, что не сможет родить детей от своего исключительно любимого мужа. Тревожная истерия, которой она среагировала на эту фрустрацию, соответствовала, как она вскоре сама сумела понять, отказу от фантазий о соблазнении, в которых осуществлялось закрепившееся желание родить ребенка. Теперь она стала делать все для того, чтобы не позволить своему мужу догадаться, что она заболела вследствие причиненной им фрустрации. Но я не стал бы утверждать без веских причин, что каждый человек в своем собственном бессознательном обладает инструментом, с помощью которого он способен толковать проявления бессознательного у другого; муж без признания или объяснения понял, что означает тревога у его жены, обиделся из-за этого, того не показывая, и со своей стороны среагировал теперь невротически, отказав – впервые за все время – в половом сношении. Сразу после этого он уехал, жена считала, что он навсегда стал импотентным, и за день до его ожидаемого возвращения у нее возникли первые симптомы невроза навязчивости.

Содержание невроза навязчивости состояло в мучительном навязчивом умывании, навязчивом соблюдении чистоты и в чрезвычайно энергичных защитных мерах против причинения тяжелого вреда, то есть в реактивных образованиях, направленных против анально-эротических и садистских

импульсов. В таких формах должна была выражаться ее сексуальная потребность после того, как ее генитальная жизнь была полностью обесценена импотенцией единственного для нее мужчины.

С этим моментом связан недавно созданный мною небольшой фрагмент теории, который, разумеется, только на первый взгляд основывается на этом одном наблюдении, а на самом деле обобщает огромную сумму более ранних впечатлений, которые, однако, только после этого последнего опыта стали способными оформиться в понимание. Я себе сказал, что моя схема развития либидинозной функции нуждается в новой вставке. Вначале я выделял только фазу аутоэротизма, в которой отдельные парциальные влечения, каждое само по себе, ищут своего исполненного удовольствием удовлетворения в собственном теле, а затем стремятся к объединению всех парциальных влечений для выбора объекта под приматом гениталий, служа продолжению рода. Как известно, анализ парафрений вынудил нас вставить между этим стадию нарцизма, в которой выбор объекта уже произошел, однако объект по-прежнему совпадает с собственным Я. И теперь мы видим необходимость допустить еще одну стадию перед окончательным формообразованием, на которой парциальные влечения уже объединены для выбора объекта, объект уже противопоставляется собственной персоне как посторонний, но примат генитальных зон еще не установлен. Парциальные влечения, которые преобладают в этой

догенитальной организации сексуальной жизни, являются скорее анально-эротическими и садистскими.

Я знаю, что каждая подобная формулировка вначале кажется странной. И только благодаря выявлению ее связей с нашим прежним знанием она становится для нас хорошо знакомой, и в конце концов ее судьба нередко заключается в том, что она признается незначительным, давно напрашивавшимся нововведением. Итак, перейдем теперь со сходными ожиданиями к обсуждению «догенитальной сексуальной организации».

а) Уже многим наблюдателям бросалась в глаза и с особой остротой в конечном счете была подчеркнута Э. Джонсом та чрезвычайная роль в симптоматике невроза навязчивости, которую играют импульсы ненависти и анальной эротики (Jones, 1913). Теперь это непосредственно вытекает из нашей формулировки, если они являются парциальными влечениями, вновь взявшими на себя в неврозе функцию представительства генитальных влечений, предшественниками которых они были в развитии.

Здесь включается до сих пор скрывавшаяся часть из истории болезни нашей пациентки. Ее сексуальная жизнь началась в самом нежном детском возрасте с садистских фантазий о побоях. После их подавления наступил необычайно долгий латентный период, в котором девочка прошла высоконравственное развитие, не пробудившее женского сексуального ощущения. С заключением в юные годы брака начался период нормальной сексуальной жизни в качестве счастливой жены, который продолжался в течение нескольких лет, пока первая серьезная фрустрация не послужила причиной истерического невроза. С последующим обесценением генитальной жизни ее сексуальная жизнь, как уже отмечалось, опустилась на инфантильную ступень садизма.