Навигаторы. Затерянная планета

– Кадет нье' Залев, вы уверены, что в такой позе сможете медитировать? – ехидно спросил ректор. Мы все открыли глаза и посмотрели на Гата: он, не смотря на фигуру, стоял… в мостике.

– Да, – с натугой проговорил он.

Я прикрыл глаза. Хотелось провалиться сквозь все палубы школы прямиком в чёрную дыру.

Да что не так с моим звеном? Почему всё время такие скачки в рейтинге?!

А ведь мы могли держаться на первых местах. Хотя… Такие позиции нам чаще всего обеспечивали девчонки. Нье' Фиард и Кейнара оказались хороши в ботанике, письменной речи, истории и химии, им хорошо давался элейский. Идиотский, кошмарный язык. Ушастые, оказалось, не только ноги в танцах заворачивают, у них и речь такая же – язык в узелок сворачивается. Каждый раз, когда благодаря этой рыжей отрыжке флюбунта наше звено поднималось в рейтинге, она поворачивалась ко мне и выгибала правую бровь. Уххх, как же хотелось оттаскать её в такие моменты за рыжую косу!

Я снова прикрыл глаза. Ректор рассказывал про медитативную технику – такую я уже давно выучил на занятиях, которые проводились на станции отца. Мы сидели в тишине, пытаясь сосредоточиться и почувствовать, куда нас тянет. Меня тянуло… к моей Лире, перед мысленным взором стояли её глаза, я вспоминал её стоны в моменты, когда мы ласкали друг друга… Мои мысли прервал ректор:

– Кто из вас уже открывал червоточину?

Я оглянулся.

Надо же, никто! А нет, вон Гат поднял руку, наверное, и мне надо, один же раз получилось…

– Прекрасно, – улыбнулся господин нье' Тарку. – Кадет нье' Товен, продемонстрируйте своё умение.

О нет! Нет! Если у меня не получится, я не смогу видеть эту язвительную усмешку нье

' Фиард! Сосредоточься, Вэрд!

Я попытался вспомнить, что ощущал, когда взял в руки кусок дерева и открыл переход на Ференис. До мигрени старался вспомнить шершавую кору дерева, его запах, но ничего не происходило.

Ректор остановил мои мучения, назвав следующего, кто попытается открыть переход:

– Кадет нье' Залев.

Я открыл глаза и быстро глянул в сторону нье' Фиард. Она сидела, прикрыв глаза, и, кажется, пыталась медитировать. С облегчением выдохнул – при всех мой позор она явно обсуждать не собиралась. Хоть что-то хорошее.

Мы молча ждали, когда ректор остановит попытки Гата открыть переход, и тут случилось невероятное.

– Внимание, кадет нье' Залев открыл червоточину к маяку пятнадцать тысяч сто пятнадцать. Внимание, кадет нье' Залев открыл червоточину к маяку пятнадцать тысяч сто пятнадцать. Внимание, кадет нье' Залев открыл червоточину к маяку пятнадцать тысяч сто пятнадцать, – прозвучал в зале медитаций голос искина.

– Любопытно, Огатик, почему именно на этот маяк? – спросил ректор.

Весь класс оглянулся на пунцового Гата, тот опустился с мостика на спину, перевернулся, сел и, весь бордовый от смущения, ответил:

– Самое безопасное место во Вселенной – маяк бабуленьки.

Кого?! Бабуленьки? Он это серьёзно?!

В зале раздался дикий хохот. Не знаю, как сам смог удержаться, но захотелось поддержать Гата. Он молодец! Оглянулся на своих – они все улыбались, радуясь за нье' Залева, Кейрата, смотря на него, сложила из пальцев рук сердечко. Но Гат всё равно пристыженно сжался. Насмешки остановил ректор. Он не улыбался, наоборот – казался рассерженным.

Великая точка начала, опять моё звено «выделилось», опять наш рейтинг упадёт ниже абсолютного нуля!

– Добавляю к рейтингу звена номер четыре пять баллов. – Класс резко замолчал. – За то, что среди них есть кадет, который умеет открывать червоточины. Только кадеты нье' Товен и нье' Залев не постеснялись попробовать при всех свои силы, и у Огатика получилось. Неважно, какая мотивация была у ребят. Остальные-то струсили. – Слова ректора неприятно жалили. – Добавляю ещё пять баллов четвёртому звену за то, что поддержали своих. Вот такими должны быть смотрители, такими должны быть все навигаторы!

Великая точка начала, а ведь он прав! Какой же я придурок!