Наводящие ужас

- Кто? - невинно полюбопытствовал я, стараясь удержаться от болезненной гримасы.

- Вашингтон, - с жаром продолжил Сомерсет, - кишит погаными трусами, неспособными на сколько-нибудь решительные действия. Начинают кампанию, объявляют "войну", мать их за ногу, но в виду имеют не сражение, а простую игру в снежки! Через границу рекой течет марихуана, героин льется, а этим ублюдкам хоть бы хны! Если кто-то делает решительный шаг - о, сколько подымается крику! Человека прекращают снабжать деньгами, его порочат, клянутся, будто отродясь не знали его... И это, заметь, невзирая на то, что сами первоначально одобрили операцию, благословили, так сказать... Подонки. Предатели. Ишь, расследование затеяли!

Я предпочел промолчать о том, что никакого, собственно, расследования не вел и вести не собираюсь. Приказ, который мне отдали, звучал малопонятно, и все же разночтений не допускал. Действия Уоррена Сомерсета никто не собирался расследовать. С Уорреном Сомерсетом все было ясно и понятно. Мак попросту велел устранить мерзавца.

- Они еще пожалеют об этом! - прошипел Сигма. - Они еще пожалеют, что использовали настоящих патриотов как мальчиков для битья! Никто проклятых винтовок не отыскал и не отыщет - ибо ни одного живого свидетеля не останется.

Я облизнул губы.

- А деньги, полученные Пирсом от Мондрагона? Заплаченный генералом аванс? Ведь правительственные были деньги, а уплатили их, по сути, вы сами, а?

В ответ я ждал нового пинка, но Сигма искренне рассмеялся:

- Дорогой мой, да если человек не способен с умом распорядиться находящимися в его ведении государственными финансами, такого субъекта в сумасшедший дом запирать надобно! Думаешь, нельзя бесследно потерять несколько миллионов? Да так потерять, что ни единый бухгалтер не придерется? Будь покоен: сделка произошла в полнейшей тайне, и никому, кроме самого Мондрагона - мир его праху, - не известны ее подробности. Пирса устранили. Медину, подручного, которому Пирс мог шепнуть словечко-другое, как выяснилось, тоже устранили. Чрезмерно любознательный партнер Пирса, Гораций Коди, отправится вослед приятелю очень и очень скоро: мы об этом позаботимся...

Уоррен Сомерсет перевел дыхание.

- Остаешься только ты. И доктор Бекман. Доктор, горько сожалею, но буду вынужден вывести в расход вас обоих.

- Как психиатр, - невозмутимо ответила Джо, - заявляю: именно в этом духе рассуждает любой убийца. У него, извольте видеть, выбора нет: он вынужден,убить... Сигме таковой диагноз не понравился.

- Дорогая моя, вы ошибаетесь. Я не убийца, но реалист, понимающий, от чего зависит спасение...

Уоррена Сомерсета прервал оглушительный треск штурмовой винтовки. Я быстро повернул голову, что было, поверьте, вовсе не легко и не просто, и увидел Антонию - на вершине утеса, где совсем недавно маячил часовой. Часового мексиканка сняла бесшумно: быть может, снова метнула нож.

Следующее движение мое было очевидным. Я исхитрился перекатиться, сграбастал Сомерсета за лодыжку и дернул, что силы оставалось. Господин Сигма грохнулся. Я навалился на него и придавил к земле.

- Джо, застрели Рутерфорда!

Сигма сопротивлялся, как бешеный. Он извивался, пытаясь ухватить пристегнутый к поясу браунинг, но я дотянулся до пистолета первым. Где-то позади хлестнул выстрел из двадцатидвухкалиберный игрушки. Потом еще один.

* * *

Конечно, Сомерсета нужно было бы прикончить немедля. Именно за этим и послали меня в Мексику. Я не выстрелил по соображениям отнюдь не гуманным, но тактическим: неизвестно было, загнал господин Суббота патрон в боевую камеру, или нет. Пользование самовзводным приспособлением требует изрядного усилия, а пальцы мои сгибались не вполне охотно.

Маленький пистолет продолжал взлаивать, словно рассерженный фокстерьер. Ему составляли аккомпанемент непрерывно выпускаемые Антонией очереди. "М-16" работала, как старая добрая молотилка. Потом к дуэту присоединились голоса других винтовок, иного калибра. Я невольно вспомнил: мексиканская армия использует 7,62-миллиметровые стволы...

"Хоть бы дерзкая, ничего и никого не страшащаяся дурища догадалась отступить", - подумал я. Красоваться на вершине утеса, который в любую секунду можно подмести автоматическим огнем дочиста, не рекомендуется ни при каких условиях. Уходи, ты ведь уже отвлекла неприятеля, дала мне возможность выкрутиться!..

Я ударил Сигму по лбу рукоятью браунинга. Сомерсет обмяк и затих. Скатившись долой с бесчувственного тела, я удостоверился: патрон в камере был. Я взвел курок и поднял пистолет, направляя дуло на Мариона Рутерфорда.

Хорошенькая Джо Бекман умудрилась-таки остановить великана. Отступала и непрерывно палила из маленького, немощного ствола. Получив четыре пули, Танк покачнулся, застыл, истекая кровью, но падать пока не собирался. Чересчур уж много было мяса и чересчур мало свинца.

Рутерфорд не без труда поднял огромные ручищи, пригнулся, опять пошел на Джо. Тщательно прицелившись, я выпустил одну-единственную девятимиллиметровую пулю и начисто вышиб гиганту мозги.

* * *

Окончив блевать, Джоанна отерла губы рукавом, повернулась ко мне: