Навстречу мечте

Когда на палубу поднялся Жозеф, Аарон бросил на него такой гневный взгляд, что остальные замолкли, пока он не ушел обратно. К вечеру настрой Аарона, обгоревшего на солнце и обессиленного, только ухудшился. Он даже не прикоснулся к пасте, которую приготовила Лана, – просто покачал головой, когда она предложила ему поесть.

Лана собрала тарелки, соскоблила остатки и выкинула за борт, а затем замочила посуду в небольшом количестве чистой воды. Генрих стоял рядом с ней на камбузе с полотенцем в руке.

– Тут становится ужасно душно, – заметила Лана.

Воздух буквально загустел от зноя. Ветер едва дул, так что они не прошли и половины запланированного Аароном пути.

Лана подала Генриху вымытую тарелку. Тот, нахмурившись, глядел в иллюминатор.

– Все в порядке? – спросила она.

– Даже посреди океана от них не сбежишь. – Его голос звучал сдержанно.

– От чего?

– От денег.

Генрих неспешно протер тарелку полотенцем.

– К концу месяца у меня не останется ни цента.

– И тогда? – поинтересовалась Лана.

– Наверное, придется вернуться в Германию. – Он пожал плечами.

– Чем ты там займешься?

– Я всю жизнь бегал по теннисному корту. Больше ни хрена не умею.

– А если стать тренером?

Генрих зажмурился, как будто одна мысль об этом причиняла ему боль. «Несостоявшийся теннисист становится тренером – как это избито!» Он покачал головой.

– Тренировать детей, у которых впереди блестящая карьера, когда моя уже закончилась… Я этого не выдержу. Я полный придурок, да?

– Может, подработаешь немного в баре, когда мы будем на Палау? Хватит еще на несколько недель на яхте.

– Аарон не намерен задерживаться в одном месте дольше, чем на неделю. Иначе я бы так и поступил. Я готов на что угодно, лишь бы остаться на «Лазурной».

Так впервые проявилось слабое место в броне Генриха: он нуждался в яхте, как и все остальные.

Взглянув сквозь иллюминатор, Лана заметила свет на поверхности воды.

– Ты это видел?

Генрих выглянул из-за ее плеча.

– Тебе не показалось?

Лана ждала, когда свет появится вновь. Вдруг и правда почудилось? Они далеко от суши, так что это может быть только другое судно – яхта или контейнеровоз. Через какое-то время опять мелькнул свет.

– Вот! Белый луч на поверхности!

– Это судно! – воскликнул Генрих. – Как думаешь, до него далеко?

Они наблюдали за перемещающимся лучом света и пытались представить, куда плывет судно и кто на борту. Скорее всего, это иностранный танкер с грузом. Вероятно, корабль удалялся, так как Лана видела только белые кормовые огни, но сама мысль о том, что в море есть другие люди, почему-то успокаивала.

Когда Лана слила воду из раковины и подала Генриху последнюю чистую тарелку, на камбуз зашел Жозеф – бледный, волосы с одной стороны примяты. Он не ел вместе с остальными на палубе, и хотя Лана предложила принести тарелку пасты ему в каюту, Жозеф отказался. Он вытащил банан из гамака с фруктами.

– Бери еще, – сказала Лана. – А то скоро пропадут.

Жозеф аккуратно очистил банан и выбросил шкурку в мусорное ведро. Затем открыл кран и начал обмывать очищенный фрукт.

Лана с изумлением смотрела, как беспечно он расходует воду.

– Слушай, Жозеф… – начал Генрих, но тут на камбуз зашел Аарон со свернутой картой в руках.

Увидев Жозефа у раковины, он замер на месте.

– Какого хрена ты творишь?

Жозеф не обернулся и продолжил мыть банан.

Аарон бросился к раковине, оттолкнул Жозефа и закрыл кран.

– Гребаные бананы не моют! Где мы, по-твоему, возьмем чистую воду?

Жозеф стряхнул банан, повернулся и, глядя Аарону в глаза, аккуратно откусил.

Лана увидела, как Генрих изумленно смотрит на Жозефа – он явно не мог поверить своим глазам.

– Не смей раздражать меня. – Аарон был вне себя от ярости. – Еще раз увижу, как ты зря расходуешь воду – и тебя не будет на этой яхте еще до того, как мы доберемся до суши. Понял?

Жозеф сказал ему что-то на французском. И улыбнулся.

Аарон побагровел. Руки сжались в кулаки, на костяшках проступили вены.

Но Аарон не пустил кулаки в ход. К удивлению Ланы, он ответил по-французски.

Жозеф, кажется, был ошеломлен. Он не отводил взгляда от Аарона, его щеки покраснели.

Аарон отвернулся и прошествовал обратно на палубу.

Жозеф не сдвинулся с места, будто оцепенел. Затем вытащил из шкафчика бутылку рома и потопал в свою каюту.

– Боже, – выдохнула Лана, когда Жозеф ушел. – Я думала, Аарон его прикончит.

– Лучше бы он так и сделал, – с неприязнью ответил Генрих.

Когда темнота сгустилась, Аарон устроился с бутылкой пива на краю кормы, Денни присел рядом. Оба молчали.

Напряженная атмосфера окутала все судно. Казалось, она проникла внутрь Ланы и болью засела между глаз. Лана потерла переносицу, провела пальцами по бровям. После утреннего спора они с Денни еще не разговаривали, и у Ланы было такое чувство, что именно ее он считает виноватой в появлении Жозефа. Лане хотелось подвести черту под этим ужасным днем и пойти спать, но ей предстояло еще час дежурить.