Навстречу миру

Где был мой ум, когда я отважился направиться в глубь огромного вокзала Варанаси? Определенно он смотрел вовне. Я ходил кругами по незнакомой территории, готовый к угрозам извне. Люди быстро перемещались в разных направлениях. Какие-то бизнесмены в западной одежде несли свои портфели; девочки-подростки в узких джинсах и майках и с длинными распущенными волосами шли под ручку; родители пытались управиться со своими пожитками и детьми; некоторые путешественники тащили за собой чемоданы, другие бежали за носильщиками, и всем приходилось лавировать, чтобы избежать столкновения.

Мое осознавание не задерживалось на отдельных объектах, но двигалось, пока я осматривал место своего нового проживания: зал ожидания, где пассажиры сидели или спали на полу, зона прямо рядом с вокзалом, где крутились попрошайки, крошечные, покрытые жиром прилавки с едой, газетные киоски, вход в привилегированные зоны отдыха, туалеты и полицейский участок, билетные кассы и выход на платформы.

Эта обзорная прогулка по вокзалу была типичным примером промежуточного состояния ума. Мне удалось выйти за ворота Тергара и покинуть город, но пока не довелось спать в общественном месте и выпрашивать еду. Я покинул дом, но еще не стал бездомным. Я мечтал отказаться от монашеских одежд, но все еще выглядел как тибетский лама. Обходя вокзал, неспешно и осторожно, я предполагал, что какое-то место покажется мне достаточно безопасным, и как только я окажусь там, волны дискомфорта утихнут.

Я чувствовал себя точно так же, когда забрался в такси и когда наконец сел на лавку в поезде, словно это место, произвольно выбранная точка в пространстве, избавит меня от чувства потерянности. Этого не произошло, но нам часто кажется, что прибытие в заранее установленную точку назначения в конце концов успокоит умственное возбуждение, вызванное пребыванием между чем-то и чем-то. Мы поддаемся этой иллюзии, когда не знаем непрерывности осознавания – или когда знаем, но все равно утрачиваем с ней связь.

В рамках этой жизни я нахожусь в бардо перемен, перехода, непостоянства. Я не умер на пути в Варанаси, и внешние формы, которые определяют Мингьюра Ринпоче, не распались. Но я уже не был и точно тем же человеком, что покинул Тергар. Я провел ночь, не похожую ни на одну из тех, что были раньше, но это не превратило меня в привидение, или бесплотный дух, или любую другую форму, которая может проявиться после того, как тело умрет. Между Бодхгаей и вокзалом в Гае я находился в промежутке. Между Гаей и Варанаси я был в промежутке. За последние двенадцать часов мое спокойствие не раз подвергалось испытанию. Но я держался, веря в то, что эти состояния ума были временными, как и сама жизнь, как и дыхание. С того момента, как я покинул Тергар, я буквально находился в промежутке

. Даже когда сел на поезд, а потом на лавку, я был в промежутке – как и сейчас, когда бродил кругами по вокзалу. Но подлинное значение понятия «в промежутке» не имеет ничего общего с физическим местоположением. Оно, скорее, обозначает тревогу, вызванную тем, что мы вышли из зоны комфорта и пока не оказались там, где к нам вернулось бы спокойствие.

В буквальном описании бардо промежуточное состояние

описывает бесплотное, нематериальное состояние существа, которое находится в процессе обретения материальной формы. Оно стремится снова обрести тело. Сейчас, в своей физической форме, мы уже знаем, что в целом переживание себя как ничто и никто – просто невыносимо. Мы, люди, в самом деле не готовы к такому переживанию, пока не пробудимся и не осознаем, что это переходное и изменчивое состояние и есть наш подлинный дом.