Навстречу ветру

Придя в группу, я познакомилась с Марком Семеновичем Донским. Меня предупреждали о его сложном характере, и при встрече я немного растерялась. А он, взглянув на меня, довольно радушно поздоровался, окинул взглядом и сказал: «Да, да, Сашенька вот такая и должна быть, блондинка с серыми глазами». Меня утвердили на роль без пробы, я была счастлива, шутка сказать — сниматься у такого мастера. В это же время я была приглашена к режиссеру Анатолию Михайловичу Рыбакову на картину «Дело № 306». Приехав на «Мосфильм» из Киева, я сразу же прочитала сценарий фильма. Это был детектив, в котором я должна играть эксперта научно-технического отдела милиции. Роль интересная. Тогда этот жанр был редкостью, и я с удовольствием приняла приглашение, тем более что съемки в Киеве должны были начаться позже, а здесь — уже через неделю.

Меня утвердили, сшили два чудных милицейских кителя, синий и белый. Присвоили звание лейтенанта, только у режиссера была просьба: так как для фильма «Княжна Мери» я была покрашена в яркую блондинку, не соглашусь ли я покрасить волосы в свой цвет, то есть в русый, все-таки работник милиции, серьезная профессия, надо сделать гладкую прическу. Я, конечно, согласилась, перекрасилась, и съемки начались. Отснялась я в нескольких сценах, и меня наконец вызывают в Киев. Приезжаю, иду по коридору, навстречу Донской, я радостно здороваюсь, он окидывает меня взглядом и проходит мимо. Ничего не понимая, вбегаю в группу, Марк Семенович смотрит на меня в упор и спрашивает: «Что на голове?» Отвечаю ему молчанием. При повторном вопросе я наконец сообразила, что речь идет о цвете моих волос. Начала объяснять, но режиссер был неумолим: «Иди перекрашивайся обратно». Я была в отчаянии — все, роль от меня ушла. Но через несколько дней, видя мое расстроенное лицо, Донской сказал: «Ладно, такая тоже может быть». И начались съемки. Очень хорошо помню первый съемочный день. Должна была сниматься сцена Павла и Сашеньки. Мы стоим у окна, идет диалог. Пока не пришел Донской, мы всё прорепетировали и были готовы к съемке. Правда, декорация не совсем была готова, стенки просушивали осветительными приборами. Донской вошел — входил он всегда с палкой, — сразу это заметил, нахмурился и стал сердито ею постукивать, подошел к аппарату, посмотрел в объектив и смотрел долго-долго, я — ни жива ни мертва. Вдруг как закричит: «Костюмера ко мне!» Подбежали костюмеры, ассистенты, он вышел из-за аппарата, подошел ко мне и пальцем ткнул в мою бабочку (бантик) на блузке: «Это костюм? Это Сашенька так одета? Что это за блузка, что за бабочка?» — и все пальцем сверлит мое горло. Бах, бах палкой по столу — палка пополам, выхватил фотоаппарат у фотографа, ударил его об пол и ушел из павильона, сказав на ходу: «Аппарат за мой счет». Я совсем растерялась, конечно, думаю, дело не в блузке и бабочке, а во мне, я ему не понравилась, недаром он так долго смотрел в аппарат. Ну, меня, конечно, стали успокаивать, говорили, что вот и декорации не очень готовы, а завтра все будет хорошо. На следующий день стенки высохли, ту же блузочку и бабочку тщательно отгладили, и мы опять стоим у окошка, ждем начала съемки. Наконец пришел Марк Семенович, настроение хорошее, палка новая, фотоаппарат купили, он подошел к съемочной камере, посмотрел и сказал: «Ну вот, совсем другое дело, снимаем».

Впоследствии все мы уже привыкли к характеру Донского, который мог после сыгранной сцены вдруг закричать: «Нет, нет, нет!» К нему тут же подбегали ассистенты, режиссеры, что-то тихо ему доказывали, он, опустив глаза, внимательно их слушал, а потом громко вскрикивал: «Да, да, снято!» И это не потому, что он был не уверен в снятой сцене или, как хамелеон, мог моментально поменять свое мнение. Нет, он просто проверял на сотрудниках свои ощущения и, услышав от них, что сцена сыграна и снята хорошо, соглашался с ними.

Милая Вера Петровна, как я волновалась, снимаясь с ней, ведь такая актриса! Мои руки всегда были как лед, она это чувствовала и очень умело и тонко снимала напряжение. Следя за тем, как она работала, я очень многому научилась от нее, и мне это пригодилось в последующей жизни не только в кино, но и на сцене. Много лет спустя после съемок в фильме «Мать» я часто навещала Веру Петровну, когда бывала в Москве, так же как и семью М. С. Донского, но в доме Марка Семеновича я чувствовала себя скованно, уж очень он был непредсказуем.

Букетик вербы (Юлиан Панич)

Я познакомилась с ним, когда мы были очень молоды. Произошло это в Киеве. Стояла чудесная весна, зацветали каштаны, было Вербное воскресенье, у Владимирского собора продавали вербы, и в собор вошли двое молодых людей.