Назад к ЭВМ (СИ)

Еще был случай (я запомнил его со слов Вальки), который произошел на зимних каникулах. Этот случай как раз и сдружил абсолютно разных Вальку и Леньку. Валька тогда только-только перевелся в наш университет из Ленинградского Электро-технического Института и приехал вечером прямо перед Новым Годом — задолго до возвращения остальных студентов. Общежитие почти пустовало. Денег у Вальки с собой было в обрез: хватило только на билет до Москвы да килограмм картошки. Строгий отчим считал, что он — уже взрослый, и может себе помочь сам. Чуть не заработав гастрит из-за бесконечного поедания булки и жареной картошки, Валька понял, что стоит отправляться на поиски еды. В «турне с гитарой» идти было бесполезно — никого из девчонок в общаге не было. Оставшиеся на каникулы в общаге парни сами перебивались с хлеба на квас. С Арсеном Валька тогда еще знаком не был, так как только приехал, и никаких подработок, соответственно, не имел. Он попробовал было продавать у метро календарики на 1986 год, но чуть не отморозил себе пару пальцев и не загремел в участок. Прописку, даже временную, в общежитии, он тогда еще оформить не успел. Желудок сводило от голода.

В тот вечер Валька решил пожарить последние две картофелины и на кухне встретил Леньку, который жарил на сковороде три яйца. Как оказалось, яйца тоже были последние. В это время на плите стояла кастрюля, из которой доносился неимоверно привлекательный для желудка аромат. Приоткрыв крышку, парни поняли, что в кастрюле варится огромный кусок курицы, пара морковин, лаврушка и несколько горошков ароматного черного перца. Переглянувшись, друзья решили: «Ладно, от много немножко — не воровство, а дележка!», зачерпнули себе в плошки бульона, положили туда же каждый по куску курицы и с быстротой молнии унеслись в комнаты, забыв на плите свои сковородки. В мгновение ока они уплели свою добычу охотников и вспомнили про картошку и яйца только тогда, когда в комнату уже тянуло дымом. Больше часа пацаны оттирали на кухне всем, чем можно, свои сгоревшие сковородки и дали обещание друг другу больше никогда не тырить еду.

Проходя сегодня мимо комнат, из которых доносился старательный лирический баритон, я понимающе улыбнулся. Есть захочешь — научишься и петь, и танцевать. Что ж, я парней не осуждал. В конце концов, будет что вспомнить через двадцать лет.

Валька все так же валялся на кровати с плеером. Сняв наушники, он махнул мне рукой и спросил:

— Купил на завтра что-то?

— В смысле?

— Ну этим «чем-то» — Валька щелкнул себя по шее — нас директор «подвальчика» обеспечит. Главное — успеть бутылки вынести. Люда точно со шмоном придет. Шпроты, картошку, макароны, закусь какую-то взял? Я с девчонками договорился, они торт из коржей со сгущенкой сделают.

— В смысле? — опять повторил я.

— В коромысле, тормоз! Кому завтра двадцать лет?

— Эээ… — я кинул взгляд на календарь. Завтра — двадцать четвертое октября. Ну точно! Мне завтра — двадцать пять. А Матвей, получается, родился в тот же день, только в 1966 году? У нас день рождения — в один день? Тогда ему — 20, и он младше меня ровно на тридцать четыре года! Во дела! Ну что ж, учитывая все остальные странности, случившиеся со мной за последний месяц, это — еще не самое необычное.

— Да помню я, помню, — выкрутился я. — Закрыто все было. Поздно освободился. Игорю Михайловичу обещал помочь в аудитории, он мне «автомат» за это поставит. Завтра все куплю.

Валька кивнул.

— Ну, дело стоящее. Я б ему за «автомат» не то что в аудитории помог, а и забор на даче покрасил, и туалет вырыл. Всяко приятнее, чем задачки по вышмату делать. Окей, тогда завтра не спи с утра долго. Пойдем на рынок, по-быстрому приготовим, и на семь вечера зовем парней и девчонок? Кстати, ты не против, если я Томку свою позову?

Я кивнул. Что ж, делать нечего. Кажется, я буду единственным человеком на земле, которому выпал шанс в жизни второй раз справить двадцатилетие. И поскольку завтра у меня выходной, а к разработке симулятора я вернусь только в понедельник, я твердо решил отпраздновать этот день так, как хочу. А я вот из своей юности помню только, как на двадцать лет родители свозили меня в Египет… Нарядивший в костюм, я покорно поднимал бокал с ненавистным мне пузыристым шампанским и слушал мамины речи о том, какой я взрослый. Ни тебе песен под гитару, ни пьяного купания в фонтане, ни походов за добавкой горячительного в круглосуточный… Изнеженный я человек… Ни в армии не был, ни в общаге толком не жил. Последние пару недель не считаются. Мое пребывание здесь — просто эксперимент.

* * *