Назад к тебе

– Да, – сказала Чандра, – но не по свидетельству сына этой женщины. По его словам, Грэй ничего не знал про измену, которая совершалась прямо у него под носом. И более того, тот парень – его зовут Эван – был долгое время предметом обожания и даже экс-бойфрендом сестры Селесты, которая всегда ревниво к ней относилась.

Наши взгляды встретились как два лазерных луча.

– Вы догадались, о чем я подумала?

Чандра кивнула.

– Я считаю, что Селесту убила застенчивая невеста.

– Ее собственная сестра.

– Да.

Я тяжело вздохнула и откинулась на спинку стула.

– Как мы это докажем?

– С вашей помощью, дорогая, мы сможем вернуть Грэю доброе имя. И возвратить его домой.

Я сжала ее руку.

– Я сделаю все, что смогу.

– Спасибо, – поблагодарила она со слезами на глазах. – Что, если… что, если я никогда его не увижу? Что, если я никогда больше не увижу его милые глаза?

– Я верю, что вы его увидите, – сказала я. – Я верю, что мы обе увидим Грэя. А до этого вы увидите его ребенка.

Чандра вскинула голову:

– Его ребенка?

Я погладила свой живот, который уже немного увеличился.

– У меня только что начался второй триместр. И мне очень хочется, чтобы вы присутствовали при рождении нашего ребенка.

Она со слезами обняла меня.

– Ох, милая моя… Ты сделала меня самой счастливой женщиной. Кто будет-то? Мальчик? Девочка?

– Я пока не знаю.

– Что ж, если будет мальчик, давай назовем его Грэй Джаниор?

– Да, – ответила я. – Пожалуй.

– А каким будет имя для девочки?

– Пока не знаю. Я еще как-то не думала.

Она дотронулась до моего колена.

– Младшая сестра Грэя умерла, когда ему было шесть лет, – сказала Чандра. – Она утонула в бассейне у наших друзей. Джим прыгнул в воду, когда увидел, что она захлебывалась, но… было слишком поздно.

– Мне очень жаль.

Она выпрямилась и покачала головой.

– Ее звали Лесия, и у нее были красивые голубые глазки и ангельский характер.

– Лесия, – повторила я, и это имя мягко скатилось с моего языка. – Мне нравится это имя.

Глава 29

2 декабря 2009 года, Спокан, Вашингтон

Патриция проснулась раньше шести. Скоро она будет нужна матери. Придется стирать простыни, заниматься бельем, готовить завтрак. Дни долгие, работа неприятная, но по-другому невозможно. Мать нуждалась в ее уходе, а на профессиональную сиделку не было денег.

Поэтому Патриция просыпалась в шесть, чтобы у нее был час на себя; может, если повезет, то час пятнадцать. Ей нравилось варить себе кофе, а потом с чашкой выйти в сад и смотреть на птичек, порхавших возле маленькой кормушки на ветке старого дуба, на который она залезала еще ребенком.

Они всегда были вдвоем, Патриция и ее мать. Она никогда не знала отца, а то, что говорила о нем мать, было для него нелестным. Он прогорел с бизнесом, оставил их в долгах и сбежал. Больше о нем не было ни слуху ни духу.

Из-за этого Патриция никогда не любила мужчин. В десятом классе Томми Льюис как-то спросил у нее, хочет ли она мороженого. Она любила мороженое, но не мальчишек.

Она обошла вокруг дома и оказалась в саду. Теперь это были скорее джунгли, чем сад. Патриция сожалела, что не могла поддерживать его в таком порядке, какой был когда-то у матери. Но на это была уважительная причина. У нее были слабые легкие, и она не могла работать в саду. Может, если бы в детстве ей сделали операцию, сейчас она была бы здорова. Но что поделаешь. Тогда у них не было на это денег, не было их и сейчас.

Она вздохнула и вернулась в дом. Надо будет разобраться с пачкой счетов на столе, пока не поздно. Патриция не представляла себе, как она заплатит в этом месяце пенсионный взнос. Тут она услышала, как пошевелилась ее мать. День начался.

* * *

День начался в одиннадцать. Зазвонил телефон. Патриция отошла от постели матери.

– Алло? – сказала она, глядя на посуду в раковине, которую надо было помыть после завтрака.

– Это Патриция Гантер?

– Да. С кем я говорю?

Женщина сообщила ей, что ее сообщение, возможно, станет для Патриции большим сюрпризом. Она сказала, что провела последние два года на необитаемом острове в Бермудском треугольнике. Она сказала, что нашла вещь, принадлежавшую отцу Патриции. Чемодан.

У Патриции подогнулись ноги. Она села. У нее голова шла кругом.

– Это розыгрыш? – спросила она. Ей приходилось слышать о таких проделках молодежи, и она уже хотела положить трубку.

– Нет, – ответила женщина, потом рассказала ей о содержимом чемодана. О письме к Мэй. – Это ведь ваша мать? – спросила она.

– Да, – ответила Патриция.

– Она еще жива?

– Да, но она очень больна, – сказала Патриция.

– Ваш отец, Эдвард Гантер, был хорошим человеком, – сказала женщина.

– Хорошим? – Патриция недоверчиво покачала головой. – Вы ошибаетесь. Мой отец преступник, который бросил нас с мамой.

– Возможно, он совершал в жизни ошибки, но в конце концов он искупил свою вину.

У Патриции пылали щеки. Что знала эта незнакомка об отце? Как она смела говорить такие вещи?

– Ваша мать живет в одном доме с вами?

– Почему я должна вам говорить, где она живет?