Назад уже не вернешься

У меня перехватило дыхание, но я нашла в себе силы отрицательно покачать головой. Надо было готовить ужин. Папа только что приехал, а Бети наверняка сводила с ума Дина.

– Я должна вернуться в кухню.

Раш одной рукой обхватил меня за талию и снова притянул к себе. Потом он наклонился так, что его губы оказались возле моего уха.

– Мы можем зайти вот сюда, в кабинет. Я скользну рукой под твое миленькое маленькое платье и буду играть с твоей киской, пока ты не станешь кусать меня за плечо, чтобы не закричать от удовольствия. Это будет быстро. Не хочу, чтобы моя девочка осталась неудовлетворенной. Хочу, чтобы была довольной.

О господи! Я была уверена, что мои трусики намокли. Я и без того из-за беременности постоянно чувствовала возбуждение, Рашу оставалось только пошептать мне на ухо, и я была готова на все.

– Пять минут, – сказал он и куснул меня за мочку уха.

Чтобы окончательно не растаять, я вцепилась ему в плечо и сказала срывающимся голосом:

– Не сейчас. Мы не можем. Я должна закончить с готовкой, и папа уже, наверное, спустился.

Раш вздохнул и сдался:

– Хорошо. Но, черт возьми, я так хочу трогать тебя и видеть, как ты кончаешь от одних моих ласк.

– Раш, пожалуйста, – попросила я и сделала пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. – Меня и так не помешает окатить ледяной водой. Не делай еще хуже.

Он тихо рассмеялся, отпустил меня и отступил на шаг:

– Хорошо. Беги от меня, сладкая Блэр. У тебя есть пять секунд, потом мне будет все равно, что ты сейчас сказала.

Я с трудом развернулась и на подкашивающихся ногах поковыляла в кухню. Раш рассмеялся громче, я не смогла удержаться и тоже рассмеялась.

Раш

Индейка была великолепной, должен признать, я даже не ожидал, что Дин умеет так хорошо готовить. Блэр за ужином болтала со своим отцом и со мной и, казалось, была абсолютно счастлива. Она даже рассмеялась, когда Бети попросила моего отца расписаться на салфетке.

Пришел Дин, сел на диван рядом со мной и удовлетворенно вздохнул, очень довольный собой. Вообще-то, это был первый День благодарения, когда я ужинал дома со своей семьей и друзьями. Моя первая индейка, мой первый тыквенный пирог и моя первая кукурузная запеканка. Обычно этот праздник я проводил в Вэйле: ужинал с приятелями и выпивал в барах. Вспомнить, в общем, нечего. А этот день был особенным. В нем был привкус моего будущего с Блэр.

– Ты нашел себе сладкую девочку, – сказал Дин.

– Да, знаю.

– Она сейчас там моет посуду со своим отцом. Я подумал, им лучше побыть вдвоем. Он, конечно, паршиво с ней поступил, но я рад, что они сумели помириться. Эйб был хорошим мужиком. Когда я узнал, что он вернулся к твоей матери, то даже удивился: что за хрень с ним случилась.

Я тоже предал Блэр. Причинил ей боль. Но она простила меня. Блэр умела прощать. Я не был уверен, что сам способен на такое.

– Я не заслуживаю ее. Наверное, я самый счастливый сукин сын на земле.

Дин отрывисто рассмеялся:

– Рад, что она разбудила в тебе такие чувства. Ведь твоя жизнь, парень, была не из легких. – Он помолчал немного и тряхнул головой. – Мне надо было бы лучше с тобой обращаться. Здесь последнее время живет Харлоу, девочка Киро. С Нэн проблемы еще и из-за нее. Не очень-то она обрадовалась, узнав, что у Киро есть дочка, которую он любит. Он, конечно, не воспитывал Харлоу лично, но всегда следил, чтобы с ней все было в порядке. Ее растила бабушка. Харлоу – хорошая девочка, даже трудно поверить, что она дочка Киро. Ее бедная бабуля умерла несколько месяцев назад. Ей не особенно нравится жить в Эл-Эй, но сейчас она немного потеряна.

Я с дочкой Киро встречался всего два раза. Мы были еще детьми, и Киро привез ее домой погостить. Мне запомнились большие невинные глаза, и еще она очень тихо говорила. Спустя два года я снова встретился с ней в доме Дина. Она подросла, но осталась такой же правильной и невинной. Мы легко сдружились. Она почти не выходила из дома. И Киро тоже. В тот уик-энд я впервые ходил на вечеринки с группой, а Киро оставался дома. Дин сказал, что он действительно оберегал Харлоу от дурного влияния.

Трудно было представить, чтобы Нэн по-человечески отнеслась к существованию Харлоу. И с этим мне тоже предстояло разобраться.

– Как только Блэр будет готова, мы поедем в Эл-Эй, и я все улажу. Нэн просто нужен кто-нибудь, кто о ней заботится, тот, кто может с ней поговорить. Ей больно, и она не чувствует себя защищенной. Это всю жизнь преследует ее.

– Готов пирог и кофе. Кто-нибудь что-нибудь хочет? – спросила Блэр, входя в комнату.

Она снова была в фартуке. Я смотрел на ее округлившийся живот и чувствовал, как во мне просыпается первобытный инстинкт: я хотел взять ее на руки, унести и защитить от всех.

Я встал и подошел к любимой.

– Пусть они едят пирог и пьют кофе, а мне надо с тобой кое о чем поговорить. Ты уже всех накормила и всем уделила достаточно внимания, – сказал я и обхватил ее одной рукой за талию.

– Хорошо, я не возражаю, – отозвалась она.

Я знал, что Блэр не будет против. Знал. Она улыбалась, я смотрел в ее счастливые глаза, и мне хотелось сделать ее еще счастливее.