Назови меня своей

Боже. От его слов мне стало ещё больше не по себе, но ослушаться я, естественно, не посмела. Не хватало, чтобы он лично вознамерился переодеть меня, а ведь так и будет, если упрусь и откажусь мерить обновки. Молча кивнув, я развернулась и на ватных ногах побрела к шторе, почти не замечая находившихся в комнате — Ренату, управляющую магазином белья женщину и её помощниц, оставивших свёртки и коробки за шторой и вернувшихся обратно в комнату. Хорошо хоть, переодеваться одна буду, без лишних людей. Но выйти к ним всем?!. Прерывисто вздохнув, я зашла в примерочную, обречённо подумав, что мне придётся срочно пересмотреть своё поведение, если не хочу лишний раз злить милордов. И как можно быстрее расстаться со стеснительностью…

Постаравшись не думать о том, что всего через несколько минут предстану перед лордом Валентином почти в чём мать родила, я подошла к столику, на котором аккуратно лежали упаковки, и взяла самую верхнюю. Достала то, что лежало там… И в очередной раз густо покраснела. Это оказался пеньюар из тончайшего серебристого шёлка, почти неощутимый и безумно нежный на ощупь. А ещё, он завязывался на пояс и пуговиц на нём не предусматривалось, и в комплект прилагалась всего лишь коротенькая сорочка на тонких лямках из того же невесомого шёлка, полупрозрачная и… очень откровенная. Моё простое хлопковое бюстье и трусики явно под это не подойдут. Значит… Беззвучно охнув, я прижала ладонь к губам, невидяще уставившись перед собой. То есть, мне придётся снять с себя абсолютно всё и надеть вот это. Я опустила взгляд на лежавший на столе комплект, моя ладонь медленно провела по мягкой ткани. Да, я никогда такое не носила, ни по качеству, ни по фасону. Но если отвлечься от того, что мне предстояло очень скоро появиться в подобном виде перед совершенно посторонним мужчиной… Примерить захотелось, очень. Прикусив губу, я начала расстёгивать пуговички форменного платья, не сводя взгляда с комплекта и стараясь успокоить дыхание — оно норовило сбиться при одной только мысли, что… Лорд Валентин… Уф.

Зажмурившись и тряхнув головой, я быстро скинула платье, сняла нижнюю сорочку, подумав, чулки тоже. Следовало поторопиться, раздражать лорда Валентина медлительностью не хотелось. Нет, я не думаю, не думаю, что… Лицо в который раз за последние полчаса обдало жаром, как из камина, и я избавилась от белья, оставшись совершенно нагой. Прохладный ветерок скользнул по коже, я невольно поёжилась от от сквознячка. Потянулась к первой части комплекта и надела сорочку, наслаждаясь невесомым прикосновением мягкого шёлка, это оказалось на самом деле приятнее, чем представляла. Я почти не ощущала ткани, полупрозрачная материя обтекала все изгибы моей фигуры с анатомической точностью, и сквозь сорочку провокационно просвечивали соски, уже напрягшиеся от некстати охватившего волнения. Облизнув пересохшие губы, я схватила пеньюар и поспешно накинула его, плотнее запахнув и подвязав поясом. Вот. Так лучше, по крайней мере, халат длинный, и просторные рукава тоже прикрывают руки до запястий. Двойной слой тонкого шёлка всё же не настолько откровенно просвечивал к моему тайному облегчению.

— Лёля?

Услышав за спиной этот голос, негромкий, требовательный, чуть не подскочила от неожиданности, но поворачиваться не спешила. Застыв, даже дышала через раз, напряжённо ожидая… Чего? Следующего приказания?

— Повернись.

Сглотнула, безуспешно попыталась притушить волнение, взметнувшееся внутри огненным факелом, и медленно-медленно развернулась, обхватив себя руками. Мой взгляд упал на зеркало в полный рост, висевшее на стене, и в котором отражалась… я? Приглушённый свет бра на стенах окутывал примерочную мягким полумраком, в котором я со своей светлой кожей и серебристыми волосами, да ещё в шёлковом пеньюаре, смотрелась привидением. Ну, мне так показалось. Однако… Расширенные зрачки, блестевшие от нервных переживаний глаза, приоткрытые губы, неожиданно яркие, сочные, вишнёвые, часто поднимавшаяся от дыхания грудь… Мой взгляд скользнул ниже и замер на босых ступнях, выглядывавших из-под подола пеньюара, неожиданно трогательных пальчиках…

— Опусти руки.

Признаться, на какие-то мгновения, разглядывая себя в необычном виде, я совсем забыла о том, что не одна здесь. Голос лорда Валентина звучал глухо и немного хрипло, и к моему замешательству, услышав его, я распереживалась ещё больше. По телу прокатилась волна истомы, затаившаяся внизу живота странным, тянущим ощущением, а соски болезненно заныли. Мой взгляд метнулся к лицу лорда Валентина… попал в плен его посветлевших до платинового оттенка глаз, в которых светился красноватый огонёк… В горле стало совсем сухо, воздух стал колким, царапучим.

— Руки, Лёля, — повторил приказ Валентин и чуть прищурился.

Я вняла предупреждающим ноткам и поспешно опустила руки, впившись ногтями в ладони и всё же найдя в себе силы отвести глаза. Лицо горело, словно его натёрли песком, по телу волнами прокатывалась дрожь, и… мне нравилось ощущать на себе взгляд Валентина. Тяжёлый, пристальный, голодный.