(Не)беги от меня, ведьма!

— Отпусти… — произнесла, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. — Отпусти! — вскрикнул громче. — Он найдёт меня всё равно!

— Такую сильную и не попытаться забрать… как я могу? — оскалилась она, стискивая мою руку, сжимающую медальон, сильнее причиняя боль. Магия уже жгла кожу. — Сложно это сделать.

— Ты ведь тоже не хотела быть ведьмой когда-то… — слова сорвались сами собой, возникшие откуда-то из глубины.

Лицо Омелис вытянулось, а злая ухмылка стёрлась с её лица. Она громко хмыкнула, и в один почти неуловимый миг внутри ведьмы возникла борьба.

Она приблизила лицо ко мне, не выпуская из-под острого, как стекло, взгляда.

— Грань между тьмой и светом тонка, не можешь понять, где заканчивается свет, а где наступает тьма. Ты прошла это испытание до конца… Инэй. Иди к своему дракону, — одновременно с этими словами что-то произошло. Только успела почувствовать, как из рук у меня вырвали раскалённый, как железо, медальон, а меня ослепила белая вспышка света. Я отпрянула, но, не найдя опоры, покачнувшись, рухнула куда-то в пропасть. И только на краю сознания успела ощутить сильные мужские руки на своём теле.

…Когда я очнулась, первое, что почувствовала, это тепло и сухость, а ещё запах такой знакомы и родной, который хотелось вдыхать полной грудью, аромат бергамота смешанный с горячим воском и терпкой хвоей. Медленно приоткрыла ресницы, ощущая небывалую лёгкость. Комнату где я находилась заполнял свет от свечей. Был уже вечер... А затем мои мысли прервали ровное дыхание, которое я ощутила на своей щеке. Зрение прояснилось, и в поле видимости проступили знакомые черты. Надо мной нависал Сохор Коерт, его смеющиеся глаза и сомкнутые губы, в уголках которых затаились тени усмешки.

— И чему же асгар радуется? — разлепив губы, спросила, довольная тем, что могу это делать, чувствовать жар его тела и силу, лежащую на теле невесомым давлением.

— Любуюсь тобой, — просто ответил он, вызывая во мне волну смущения, заставляя почувствовать себя более чем живой. Я повернула голову и замерла, увидев на подушке рассыпанные медно-каштановые волны волос. Без единого серебряного волоска. Вдох-выдох, неверие вперемешку с волнением захватили меня, заставляя сердце биться чаще. Я перевела взгляд на дракона.

— Она отпустила меня.

Сохор медленно кивнул, а потом сгрёб меня в охапку, прижал к себе, зарываясь в мои волосы. А мне в этот миг хотелось просто разрыдаться, что всё закончилось, этот затянувшийся кошмар. Но понимание того, что если бы я не сделала то, что сделала, не сохранила жизнь Флоретте и её семье, я бы не встретила его…

И тут я всё-таки не сдержалась, горячие слёзы обожгли кожу, и я вцепилась в дракона мёртвой хваткой.

— Поосторожней, моя драконица, обычно такие жаркие объятия заканчиваются не менее жарким… — он повернул голову и прошептал мне на прямо ухо то, от чего мои щёки вспыхнули костром жгучего смущения.

Видя моё волнение дракон быстро воспользовался этим и захватил мои губы в таком остром проникновенном поцелуе, что перехватило дыхание, отчего всё тело мгновенно размякло и меня повело. Дыхание дракона быстро сбилось, и я ощутила, как по его телу прошла дрожь возбуждения.

— Тебя не тревожит что я?.. — начала спрашивать то, что волновало всё это утро.

— Что ты дочь Лоцрея Старшего? Нет, мне всё равно, кто ты, Инэй, даже если бы ты осталась ведьмой, ты — моя.

Сердце в груди встрепенулось от этих слов, и сделалось вдруг стыдно за свой вопрос. Я должна была уяснить это сразу, с учётом того, что асгар спускался во тьму… за мной.

- Сохор -

Да, это будет непросто. Больше всего, ожидая, когда она очнётся, я боялся, что Инэй оттолкнет, она столько раз это делала… Но ошибся. Она лишь ласково обвила мои плечи руками и прильнула ко мне своим гибким и будоражащим кровь телом. На секунду я почувствовал на вкус запах самой желанной драконицы в Аинхоне, этот дурманящий аромат её тела, заставляющий предвкушать, когда мы наконец-то станем одним целым без каких-либо преград. Такая горячая в моих руках, трепетная и соблазнительная.

— Я предупреждал, — прошептал в её губы, одновременно срывая с себя верхнюю одежду.

 И вот уже она стаскивала с меня рубашку. Нежные чувственные губы Инэй обжигали кожу, и это было приятно, но я старался себя контролировать. В конце концов, ей ведь пока ещё трудно понять, что и мне непросто себя сдерживать. Но потом всё же остановился и, крепко прижав её к себе, поцеловал. На этот раз она ответила. Я хотел её — и она хотела меня. Нежность, которую я хотел подарить Инэй, была мне не свойственна, она меняла изнутри, потому что там, глубоко, где бьётся сердце, поселилась она. Моя ведьмочка, безумно привлекательная сейчас, манящая, пахнущая так сладко, что голова наполнялась туманом, а тело пронимала дрожь от острого желания.