Не бесите Павлика

Всего лишь озеро, вода, купание, а между нами напряжение такое висит, будто принуждают к чему-то непотребному.

Она прошла немного вперед, аккуратно присела у самой кромки и аккуратно коснулась темной воды.

— Ну как? — рубашку расстегнул, стащил с плеч и небрежно бросил на примятую траву. — Теплая?

— Да, как парное молоко, — девушка распрямилась и повернулась ко мне лицом, как раз в тот момент, когда я расстёгивал брюки.

Юлька не удержалась, скользнула быстрым взглядом по плечам, кубикам на животе, рукам. Ни слова не сказала, но бровь у нее подскочила, а в глазах интерес мелькнул. И тут я решил покрасоваться. Зря что ли сегодня дрова тягал? Мышцы от напряжения были каменные, вздулись, гудели, на руках четко проступали вены.

Ей понравилось, я точно знал. Юля встала боком, чтобы откровенно на меня не пялиться, но взгляд то и дела прыгал в мою сторону.

Да-да, смотри, наслаждайся. Где еще такого красавца увидишь.

К сожалению, эффект немного смялся, когда я стащил брюки. Мятые ситцевые семейники, почти до колена не вязались с образом брутального мачо. Голубые, с россыпью мелких веселых цветочков: красных, желтых, белых.

Твою мать! Совсем забыл, что в этой лесной жизни у меня все простое, без изысков. Я эти труселя сам покупал, прикола ради, чтобы почувствовать полную свободу.

Пришлось делать вид, что так и задумано. Резинку повыше подтянул и бодро пошагал к воде, чувствуя, что она смотрит вслед.

Ну и ладно! Было бы странно, если бы у бородатого лесника, под брюками нашлись модные трусы от Дольче Габбана. Так что все нормально, все в рамках легенды.

Юля дождалась, пока я зайду поглубже, немного постояла, помялась, а потом тоже направилась в воду, прямо как есть, в одежде. Сказать по правде, я думал, что она в белье будет купаться, и теперь был немного разочарован.

Девушка зашла в озеро по пояс, присела и счастливо зажмурилась:

— Блаженство, — простонала голосом довольной кошки, — я так мечтала о душе, горячей ванне, но это даже лучше.

Впервые за время нашего знакомства она перестала хмуриться и улыбнулась. Юля и так была очень симпатичная, а с улыбкой просто преобразилась. Эти ямочки на щеках мне теперь полночи будут сниться.

А вообще, очень захотелось ее поцеловать. Вечер, природа, романтика, и мысли у меня снова поплыли в ненужном направлении.

— Здесь есть баня.

— Баня — это хорошо, — улыбка стала немного шире.

— Могу натопить. Благо, дров предостаточно, — усмехнулся я.

— Да? — она в задумчивости закусила нижнюю губу, — а веник есть?

— Есть. Березовый.

— Ммммм, мой любимый.

Сделал себе пометку. Баню натопить! Красну девицу хорошенько отмыть!  И отпарить! Прямо веником и по булкам!

Черт, вот о чем я опять думаю???

Хотя… а почему бы и нет?

Взрослые люди и вполне можем позволить себе взрослые шалости по обоюдному согласию.

Тем более, я же вижу, что у нее тоже мысли подобные проскакивают, хоть она и пытается это скрыть. Только девочка далеко не мастер покер-фейса, да и глаза ее не врут.

* * *

Этой ночью я спал плохо, хотя обычно отрубаюсь сразу, едва голова коснется подушки. Но сегодня другой случай, сегодня бессонница издевалась надо мной полночи. И опять во всем виновата Юлька, которая надумала купаться в одежде, а потом безмятежно выбралась на берег, будто не замечая, что к ней юбка прилипла, опутав ноги, да и майка словно вторая кожа облегала девичье тело. Я, конечно, старательно отводил взгляд в сторону, всеми силами изображая из себя слепого девственника. Но, черт подери, так и окосеть можно! У меня чуть глаза не вывалились от напряжения. Их в одну сторону отводишь, а они сами в другую тянутся.

Зато гостья была очень довольна вечерним купанием и, казалось, ничего вокруг не замечала — полотенцем обмоталась и обратно, к домику шла, останавливаясь, чтобы какие-то беленькие цветы понюхать, а когда вернулись немного смущенно попросила что-нибудь, во что можно переодеться, пока вещи сохнут. 

Я, если честно, растерялся. Своих вещей у меня здесь раз-два и обчелся, а давать ей заношенный хлам от прежнего хозяина совершенно не хотелось. В итоге нашел одну из своих футболок, даже вроде чистую и не вонючую. По длине она оказалась такая же как Юлькина синяя юбчонка, вот только разрезы по бокам поднимались неприлично высоко.

Чтобы перестать на нее пялиться, пришлось усесться за стол, налить себе едва теплого чаю и начать самозабвенно хрустеть сушками и причмокивать, будто в жизни ничего вкуснее не ел. Юля в это время бегала по дому: то переодевалась, то вещи свои сырые развешивала на крыльце. То из комнаты, то в комнату. Туда-обратно, как метеор.

Что-то ее слишком много стало в моем доме. Вернее, не совсем моем. Вернее, совсем не в моем. Не важно. Суть в том, что она будто все собой заполнила, и спрятаться некуда. Да и не очень хочется прятаться-то.

В общем, не в силах больше бороться с собственным воображением, я отправился спать. Вот там-то меня бессонница и подкараулила.