Не боярское дело 4. Часть третья

Не стоит считать, что столь большие срока они получили ни за что. Грехов на каждом — как блох на уличном барбосе. Те, у кого их было не так много, уже давно освободились.

Собственно, сегодняшний мой разговор с пленником состоялся из-за стыка простых и циничных интересов, вызванных двумя, вполне понятными факторами: тяжёлой техникой и горнопроходческими комбайнами стало работать выгодней, чем кирками и лопатами, а на Северном Борнео мне жалко терять подготовленных воинов из моей ЧВК.

Вроде, глядя со стороны, выходит не слишком красиво, в том плане, что меня такое не красит, а с другой стороны — я даю шанс японцам — предлагаю им отработать свои прегрешения военной службой. У меня предполагаются не сталинские штрафбаты, куда людей загоняли по принуждению, но, если разобраться, то они не многим лучше. Разве что — без пистолета у виска и без расстрельной команды позади строя. Если копнуть историю, то такие части — обычная государственная практика.

И это было было не только в армии.

Если кто-то думает, что Австралию и Тасманию ангелами заселяли, так вот нет — это были обычные каторжане — воры, грабители, убийцы и проститутки, совместившие своё ремесло либо с убийством, либо с воровством.

Скажем так — гражданский вариант штрафбата.

Так что — ничто не ново под Луной.

Обнаружив у себя относительно бесплатный ресурс, грех было не попробовать его для освоения и захвата новых территорий.

Понятно, что начать стоит с мелочей, а если проект взлетит, то можно продолжать наращивать такое движение.

* * *

Борнео. Месяц спустя.

— Ну, вот и всё. А мне так хотелось умереть на Родине и хотя бы ещё раз увидеть цветущую сакуру.

— А я рассчитывал, что спустя столько лет хотя бы раз, но смогу посетить бордель. Пусть даже филиппинский.

— Не раскисать, бойцы! У нас хорошая позиция и я подал сигнал о помощи! — лейтенант снова прильнул к рации, у которой садилось питание и ему зачастую приходилось пользоваться наушниками, чтобы хоть что-то услышать.

— Кому нужны шесть выживших каторжан? Если что, у меня осталось девять патронов, а врагов не меньше двух сотен. Зря мы тебе поверили. Каторга — не мёд, но мы все там вполне неплохо сумели устроиться.

— Лучше расскажи нам, зачем мы оставили ночью четверых раненых на той плоской скале, а потом отступали сюда, довольно явно обозначив свой маршрут?

— Приказы не обсуждаются, — коротко ответил Идзуки, сам не слишком-то веря своим словам.

— Ты всё ещё веришь русскому князю? Нам жить осталось несколько минут. Признайся, что это была ошибка!

— Я что-то слышу! Самолёты гудят! — подал голос один из бойцов.

— Сынок! Это тебе кажется. Откуда на Борнео взяться самолётам? — заметил самый старший из них.

— Хорош болтать! Слушайте! — вскинул голову ещё один, приложив к уху ладонь.

— Бойцы! Внимание! По моей команде обозначить красными ракетами расположение противника! — скинул с себя наушники лейтенант, услышав долгожданный приказ.

— Так точно! — хором рявкнуло пять голосов.

Язык команд бывшие морпехи не разучились понимать.

Вот и закончились шуточки над алюминиевой трубочкой с пружиной, которая была у них приторочена к рюкзакам. Сейчас все деловито наворачивали на неё колпачки с красной смесью и делили сектора.

— Ракеты! Пуск! — скомандовал лейтенант Идзуки.

По его команде взлетело пять красных сигнальных ракет. Пусть они всего на какие-то секунды обозначили пилотам штурмовиков свои позиции и направление на противника, но тем целеуказания хватило.

С вершины каменной осыпи, бойцы отряда Идзуки смотрели на Ад, который разверзся над отдельно взятым участком долины, куда уже высыпали солдаты их противника. Каждый из трёх самолётов сначала проходил по ним огнём из двух пушек и четырёх пулемётов, а потом сбрасывал целую серию мелких осколочных бомб.

Когда самолёты улетели, пройдя по позициям противника по второму кругу, морпехи отмерли.

— Кажется, наше свидание с Синигами на сегодня отменяется! — выдавил один из них.

— Бог Смерти всегда был милостив ко мне, но не стоит упоминать его имя всуе, — неуверенно поддержал его другой.

— Командир! Может нам стоит спуститься вниз и пока там никто не опомнился, всех прикончить?

— Мне приказали ждать. И я уже не сомневаюсь в приказах! — ответил Идзуки, осторожно сжимая в руках небольшую рацию.

Ожидать его отряду пришлось минут десять, а то и пятнадцать.

Откуда-то, со стороны Солнца, к их вершине спустилось два небольших дирижабля, и пока морпехи грузились в один из них, со второго, висящего в воздухе, по каменной осыпи помчались Волны Огня, напрочь спалившие любое упоминание о позициях противника и его атакующих порядках.

И если старые морпехи ещё что-то и держали в себе, поднимаясь на борт дирижабля, то при высадке, когда они увидели четвёрку своих выживших и вылеченных соратников, которые их встречали живыми и здоровыми, ветеранов прорвало:

— Тенно хенка банзай! Тенно хенка банзай! Тенно хенка банзай!

Громче всех клич во славу Императора орал лейтенант Идзуки. И плакал при этом, ничуть не стыдясь своих скупых мужских слёз.