Не буди дьявола

“Добрый Пастырь вернулся!” – прервал его нервирующий голос из телевизора над барной стойкой. Одной из мелодраматических примочек “РАМ-Ньюс” была привычка показывать в новостях известного проповедника с седой напомпадуренной шевелюрой – преподобного Эммета Пранка.

“Как сообщают надежные источники, серийный убийца, кошмар Северного Нью-Йорка, вернулся. Это чудовище вновь рыщет по мирным городкам и селам. Десять лет назад Добрый Пастырь оборвал жизнь Гарольда Блума выстрелом в голову. Позапрошлой ночью он вернулся. Вернулся в дом вдовы Гарольда, Рут. Он вошел к ней в дом посреди ночи и вонзил ей в сердце нож для колки льда. – Неестественная манера речи диктора поневоле привлекала внимание – слишком уж раздражала. – Это так… так бесчеловечно… Это уже за гранью. Простите, друзья, бывают такие моменты, когда у меня просто нет слов”.

Он удрученно покачал головой и повернулся к другой стороне разделенного пополам экрана, как будто бы телепроповедник сидел у него прямо в студии:

– Преподобный Пранк, вы всегда умеете найти нужные слова, нужный взгляд на вещи. Помогите нам. Поделитесь с нами вашим взглядом на эти ужасные события.

– Что ж, Дэн, как и любой нормальный человек, я испытываю сейчас множество чувств, от ужаса до возмущения. Но я верю, что в Божьем мироустройстве у каждого события есть смысл, каким бы ужасным оно ни казалось с нашей человеческой точки зрения. “Но, преподобный Пранк, – могут спросить меня, – какой смысл может быть у этого кошмара?” Я отвечу, что, сталкиваясь с таким большим злом, мы многое понимаем о природе зла в нашем сегодняшнем мире. Мне ясно, что в основе зверских злодеяний Доброго Пастыря, прошлых и нынешнего, – полное презрение к человеческой жизни. Это чудовище не задумывается, каково его жертвам. Они для него – былинки, которые он может разметать по своей воле. Они ничто. Дым в воздухе. Ошметки грязи. Вот урок, который преподал нам Господь. Он показывает нам истинную природу зла. Уничтожить жизнь, развеять ее, как дым в воздухе, растоптать, как ошметок грязи, – вот в чем сущность зла! Вот какой урок преподал Господь праведным, показав им дьявольские дела.

– Спасибо, сэр, – ведущий снова повернулся к камере. – Как и всегда, с мудрой речью выступил преподобный Эммет Пранк. Теперь мы прервемся и прослушаем важную информацию от хороших людей, благодаря которым РАМ продолжает существовать.

Говорящие головы сменились шумными, истеричными рекламными роликами.

– Боже, – пробормотал Гурни, взглянув на Баллард.

Она встретила его взгляд:

– Скажите еще раз, что вы не имеете с этими людьми никаких дел.

– Я не имею с этими людьми никаких дел.

Она еще какое-то время смотрела на него, потом сделала такое лицо, словно перец вызвал у нее отрыжку.

– Давайте вернемся к вашему утверждению, что некоторые пути расследования были отброшены из-за появления манифеста. У вас есть мысли, что это могли быть за пути?

– Самые очевидные. Прежде всего: cui bono? Кому могли быть выгодны, в самом прагматическом смысле слова, эти шесть убийств? Этот простой вопрос должен стоять в начале списка тех вопросов, которые отбросило следствие, когда появился манифест и убедил всех, что убийцей движет сознание своей миссии.

– Я поняла. Что еще упустили?

– Внутренние связи. Неочевидные связи между жертвами.

– Помимо мерседесов?

– Да.

Вид у Баллард был скептический.

– Тут вот в чем проблема: получается, что машины не важны. Если они не были главным критерием отбора, то выходит, что это просто совпадение. Ничего себе совпаденьице, не находите?

Это уже говорил ему Джек Хардвик. Гурни тогда не нашелся, что ответить, не нашелся и теперь.

– Что еще? – спросила она.

– Тщательное расследование каждого отдельного эпизода.

– Что это значит?

– Как только стало очевидно, что перед следствием серия убийств, расследовать стали всю серию.

– Разумеется. А как же еще…

– Я всего лишь перечисляю отброшенные нити расследования. Я не утверждаю, что их обязательно надо было принять во внимание, а только то, что они были отброшены.

– А можно пример?

– Если бы эти убийства расследовались как отдельные преступления, весь процесс пошел бы совершенно иначе. Вы не хуже меня знаете, что было бы, если бы завели дело о преднамеренном убийстве с неизвестным мотивом и неизвестным подозреваемым. Все началось бы с расследования подробностей жизни и отношений жертвы – друзья, любовники, враги, криминальные связи, судимости, вредные привычки, неудачные браки, скандальные разводы, деловые конфликты, завещания и операции с недвижимостью, долги, финансовые трудности и достижения. Иными словами, мы бы копали вглубь его жизни и искали бы, за что – или за кого – зацепиться. Но в этом деле…

– Да-да, разумеется, в этом деле ничего такого не было. Если убийца ездит по ночным дорогам и палит по одиноким “мерседесам”, вы не тратите время и деньги и не вникаете в личные дела каждой жертвы.