Не буди дьявола

– Именно. Как только обнаруживается психопатология, тем более, если есть очевидный триггер вроде блестящей черной машины, в фокусе внимания остается одно: поймать преступника-психопата. А жертвы – так, детали общей картины.

Она сурово на него посмотрела.

– Скажите, вы же не предполагаете, что у Доброго Пастыря было шесть разных мотивов, которые связаны с жизнью каждой из шести жертв.

– Это было бы абсурдно, правда?

– Да. Как и идея, что шесть одинаковых машин – это совпадение.

– Мне нечего на это возразить.

– Ладно. Хватит про отброшенные варианты. Вы недавно упомянули, что вы не спите ночами, думая о таком факторе, как время. У вас есть какие-то конкретные мысли на этот счет?

– Пока что ничего конкретного. Иногда, задумавшись о том, когда именно что-то произошло, понимаешь и почему оно произошло. Кстати, раз уж вы упомянули мои бессонные ночи, я кое-что вспомнил. У Пола Меллани, сына Бруно Меллани, вероятно, будущего участника проекта Ким, есть разрешение на ношение пистолета “дезерт-игл”.

– Когда он его получил?

– У меня нет доступа к этой информации.

– Правда? – она помолчала. – Раз уж речь зашла о вашем доступе к информации, я так понимаю, он заинтересовал агента Траута.

– Я знаю. Он зря тратит время. Но спасибо, что сказали.

– Еще его заинтересовал ваш амбар.

– Откуда вы это знаете?

– Дейкер сообщил мне, что у вас сгорел амбар при очень подозрительных обстоятельствах, что следователь обнаружил вашу спрятанную канистру и что мне не нужно забывать об осторожности, сотрудничая с вами.

– И что вы из этого поняли?

– Что они вас очень не любят.

– Какое открытие!

– Думаю, накладно иметь такого врага, как Мэттью Траут.

– Волков бояться – в лес не ходить.

Баллард кивнула и почти улыбнулась. Затем достала телефон:

– Энди? Добудь мне информацию об одной лицензии на оружие… Пол Меллани… Да, того самого… На “дезерт-игл”… Мне сказали, что у него есть лицензия, но очень важно, когда он ее получил… Нужна дата первой лицензии… Да… Спасибо.

Они молча доели свои закуски и большую часть пиццы, между тем как с трех экранов орала вульгарная реклама разных реалити-шоу.

Одно шоу называлось “Американские горки”. Судя по всему, в нем четыре мужчины и четыре женщины пытались сбросить или набрать вес – или набрать, а потом сбросить – за двадцать шесть недель. Выигрывал тот, кто за это время набрал или сбросил больше всех, причем по правилам проекта все восемь участников не должны были разлучаться. Предыдущий победитель увеличил свой вес со ста тридцати до двухсот шестидесяти одного фунта, а потом снова опустился до ста двадцати девяти и заработал призы за удвоение веса и за похудение вдвое.

Пока Гурни гадал, то ли у Америки специальный патент на безмозглые СМИ, то ли это весь мир сошел с ума, ему пришла эсэмэска от Ким с просьбой проверить почту: она переслала ему запись интервью с Джими Брюстером.

Ее имя на экране телефона напомнило ему еще об одной логистической задаче. Он посмотрел на Баллард, которая как раз подзывала официанта, чтобы попросить счет.

– Я так понимаю, вы захотите отправить экземпляр письма, полученный Ким, в лабораторию в Олбани. Что ей с ним сделать?

– Где она сейчас?

– В квартире моего сына на Манхэттене.

На секунду-другую она замешкалась, словно бы подшивая этот факт к делу.

– Пусть отнесет его в отделение связи Департамента полиции Нью-Йорка на Полис-Плаза, один. Когда мы с вами вернемся в офис, я дам дополнительные инструкции.

Гурни уже собирался положить телефон в карман, когда ему пришло в голову, что Баллард может быть интересно интервью с Брюстером.

– Кстати, лейтенант, недавно Ким брала интервью у Джими Брюстера, одного из так называемых “Осиротевших”. Это тот, который…

Она кивнула.

– Который ненавидел своего отца-хирурга. Я прочитала о нем в той куче материалов, что Дейкер на меня вывалил.

– Да, это он. Так вот, Ким только что прислала мне запись своего интервью с ним. Вам она не нужна?

– Разумеется, нужна. Можете переслать прямо сейчас?

Когда они вернулись зал для совещаний, Траут, Дейкер и Холденфилд уже сидели за столом. Хотя Гурни и Баллард опоздали всего на минуту, Траут сурово покосился на часы.

– Торопитесь куда-то еще? – спросил Гурни. Его непринужденный тон и дружеская улыбка едва прикрывали враждебность.

Траут предпочел воздержаться от ответа: даже не поднял глаз и только поковырял ногтем в передних зубах.

Как только Баллард и Гурни сели, в комнату вошел Клегг и положил на стол перед лейтенантом листок бумаги. Она изучила его и заинтересованно нахмурилась.

– Значит ли это, что вы начали обзванивать и предупреждать родственников?

– Начали обзванивать, чтобы установить контакт, – сказал Клегг, – и побыстрее выяснить, с кем есть связь, а с кем нет. Тем, до кого удалось дозвониться, мы говорим, что перезвоним в течение часа и сообщим информацию, связанную с этим делом. Тех, до кого не удалось, просим перезвонить.

Баллард кивнула и снова пробежала глазами страницу.