Не буди дьявола

– Может быть, сам Добрый Пастырь?

– Возможно.

Она медленно, глубоко вздохнула.

– Это значит, что он ехал за вами следом?

– Не обязательно. По крайней мере, вблизи его не было. Я бы заметил. Возможно, он просто хочет знать, где я нахожусь.

– Зачем ему это знать?

– Чтобы снизить риски. Чтобы контролировать ситуацию. Естественное желание знать, где находится твой враг в каждый момент времени.

Мадлен глядела на него, плотно сжав губы. Было ясно, что она уже представила себе другое, кровавое объяснение.

Гурни хотел было ее успокоить и сказать, что уже снял маячок со своей машины, но вдруг понял, что тогда она спросит, почему он не убрал трекер и с машины Ким.

На самом деле ответ был прост. Добрый Пастырь мог поверить, что в одном маячке села батарейка, но вряд ли поверил бы, что в то же самое время вышла из строя и проводная система. Но говорить это Мадлен Гурни не хотел, зная, как она испугается, что Пастырь сможет по-прежнему следить за Ким хоть один день. Гурни в этот день и так предстояло одно столкновение, и столкновения с Мадлен он бы не вынес. Приходилось выбирать.

– Ну что, пап, расскажешь, как там у вас прошло?

В кухню вошел Кайл – босой, в джинсах и футболке, с волосами, мокрыми после душа.

– Я же рассказал вчера вечером.

– Вчера ты рассказал очень мало.

– Наверное, я просто хотел спать. Засыпал на ходу. А прошло все хорошо. Без задоринки. Думаю, мы разыграли правдоподобную сцену.

– И что теперь?

Гурни не обо всем готов был рассказывать Мадлен. Его затея могла показаться ей слишком рискованной. Он ответил настолько непринужденно, насколько смог:

– В общем, теперь я прихожу на место и жду, когда он попадется в мой капкан.

Кайл, казалось, был настроен скептически.

– И все?

Гурни пожал плечами. Мадлен отвлеклась от книги и теперь глядела на них.

– И что же это были за волшебные слова? – не унимался Кайл.

– Что-что?

– Что вы сказали, когда разыгрывали… эту вашу сценку… почему он теперь должен вылезти на свет?

– Мы дали ему понять, что у него есть возможность от меня избавиться. Мне сейчас сложно вспомнить, что конкретно… – тут у Гурни зазвонил телефон.

Он посмотрел на экран: звонила Ким. Гурни был благодарен ей за возможность прервать разговор. Но благодарность его длилась не дольше трех секунд.

Ким задыхалась.

– Ким? Что случилось?

– Боже… Боже…

– Ким?

– Да.

– Что случилось? В чем дело?

– Робби. Мертв.

– Что?

– Он мертв.

– Робби Миз мертв?

– Да.

– Где?

– Что?

– Ты знаешь, где он?

– В моей постели.

– Что произошло?

– Я не знаю.

– Как он оказался в твоей постели?

– Я не знаю! Но он здесь! Что мне делать?

– Ты в своей квартире?

– Да. Вы можете приехать?

– Скажи мне, что произошло.

– Я не знаю, что произошло. Я вернулась утром из отеля за вещами. Вошла в спальню. Я…

– Ким?

– Да?

– Ты вошла в спальню…

– А он там лежит. На моей кровати.

– Как ты поняла, что он мертв?

– Он лежал на животе. Я попыталась перевернуть его, разбудить. А у него… из груди… что-то торчит.

В голове у Гурни бушевал вихрь, кусочки пазла закружились в бешеном танце.

– Дэйв?

– Да, Ким.

– Вы можете приехать? Пожалуйста.

– Ким, послушай меня. Прямо сейчас надо набрать девять один один.

– Вы можете приехать?

– Ким, мое присутствие тут не поможет. Надо набрать девять один один. Прямо сейчас. Это самое главное. Ты поняла?

– Да. Но я хочу, чтобы вы приехали. Пожалуйста.

– Я знаю. Но сейчас я повешу трубку, чтобы ты позвонила на девять один один. После того как опишешь ситуацию диспетчеру, перезвони мне. Ты поняла?

– Да.

Гурни повесил трубку, Кайл и Мадлен смотрели на него. Через пять минут, когда он, насколько мог, подробно, пересказывал им разговор, Ким перезвонила.

– Диспетчер сказал, что полиция выехала, – голос ее звучал уже спокойнее.

– Ты в порядке?

– Вроде бы да. Я не знаю. Тут еще эта предсмертная записка.

– Что-что?

– Предсмертная записка. Написанная Робби. На моем компьютере.

– Ты включила компьютер?

– Я просто увидела записку. Прямо на экране. Компьютер был включен.

– Ты уверена, что это именно предсмертная записка?

– Конечно, уверена. Что это еще может быть?

– Что там написано?

– Какой-то ужас.

– Что там написано?

– Я не хочу читать ее вслух. Я не могу. – Она словно бы старалась набрать в грудь побольше воздуха.

– Пожалуйста, Ким, постарайся все же прочесть. Это важно.

– Это правда так необходимо? Там какой-то ужас.

– Постарайся. Пожалуйста.

– Хорошо. Я постараюсь. Хорошо. – И дрожащим голосом она прочла: – “Люди мне омерзительны. Жизнь мне омерзительна. Ты мне омерзительна. Вы с Гурни мне омерзительны. Надеюсь, однажды ты узнаешь правду, и она тебя убьет. Это предсмертная воля Роберта Монтегю”. Вот. Это все. Когда приедет полиция, что мне им сказать?

– Просто отвечай на вопросы.

– Мне сказать им, что вы были здесь вчера вечером?

– Отвечай на вопросы кратко и правдиво. – Гурни помолчал, подбирая слова. – Не стоит рассказывать лишние подробности, которые только запутают дело.

– Но сказать им, что вы здесь были?