Читаем Не бывает плохой погоды. Как вырастить здоровых, выносливых и уверенных в себе детей: секреты скандинавской мамы (от фрилюфтслив до хюгге) полностью

В более крупных городах, где уровень социального доверия обычно ниже, а движение на дорогах более интенсивное, родители сильнее опекают детей и чаще подвозят до школы, чем еще поколение назад. Однако предпринимаются некоторые меры по изменению этой тенденции. В Гётеборге, городе с населением в полмиллиона человек, Управление безопасности дорожного движения недавно сделало рассылку брошюры, призывающей родителей отпускать детей одних в школу. «Стараясь быть хорошими родителями, мы порой забываем, что дети со многим могут справиться сами. Например, добираться до школы, – говорится на первой странице красочного буклета. – Дети многому учатся, когда им позволяют исследовать окрестности без присмотра, брать на себя ответственность за опоздания и строить планы с друзьями». Тот же самый текст транслировался в форме социальной рекламы перед сеансами в кинотеатрах. Попытка городских властей повлиять на решение родителей по поводу доставки ребенка в школу может показаться странной, но на то есть веская причина. Чем больше машин возле школы, тем опаснее эта территория для детей, идущих пешком и едущих на велосипедах. Получается, что вариант, который многие родители считают самым безопасным для своего ребенка, делает всю пришкольную территорию менее безопасной для остальных детей.

Матиасу, отцу троих детей, живущему в центре Гётеборга, очень понравилась и брошюра, и социальная реклама; он говорит, что его знакомые начали живо обсуждать эту тему.

– Я думаю, это заставит многих родителей пересмотреть свое отношение к обоснованности подвоза, к автомобилям и безопасности в целом. И мне нравится та мысль, что дети познают мир через постепенное привыкание к самостоятельным перемещениям по городу.

Матиас, который обычно ездит с детьми в школу на велосипеде, говорит, что его десятилетнему сыну Нельсону разрешается свободно кататься без присмотра в радиусе полутора километров от дома, а восьмилетнему сыну Данте так далеко можно уезжать только вместе со старшим братом. Семилетнему Отису разрешают играть одному на улице, но не уходить дальше нее.

– Наверное, с точки зрения предоставления детям свободы передвижения мы находимся где-то в середине, – высказывает свое мнение Матиас.

Эберхард, психиатр и отец восьмерых детей, отпускает их одних в школу с семи лет – и это в Стокгольме, городе с населением свыше миллиона человек. В отношении семилетних детей это уже не назовешь стандартной практикой, а вот со второго или третьего класса многие дети даже в более крупных скандинавских городах самостоятельно пользуются общественным транспортом, а многие ходят пешком или ездят на велосипедах на внеклассные занятия. В свою очередь, когда Ленор Скенази разрешила своему девятилетнему сыну самостоятельно возвращаться домой на метро в Нью-Йорке, ее жестко раскритиковали за такое решение и заклеймили «худшей матерью Америки», что побудило ее создать в США движение «Дети на свободном выгуле».

Маленькие дети, безусловно, нуждаются в защите и не выживут без ее, но, по мнению Эберхарда, нужно постепенно повышать уровень риска в жизни ребенка, чтобы благополучно подготовить его ко взрослой жизни. «Дети не останутся детьми навсегда, – отмечает он. – Если их чрезмерно опекать, не позволять рисковать и нести определенную ответственность, потом они испытают шок при встрече с реальным миром. Такие навыки не появляются за один день, им нужно обучаться постепенно. Высока вероятность того, что дети не научатся вести себя в лесу или в городе с интенсивным движением, если не узнают правила в раннем возрасте».

Детям риск нужно дозировать, но мир им тоже нужно исследовать, считает Эберхард. При этом он отмечает, что вовсе не рекомендует выставлять малышей на улицу без присмотра. Действовать нужно маленькими шажками, руководствоваться здравым смыслом и как можно чаще практиковаться. «Нужно понимать, что все дети разные. Что подходит одному, необязательно подойдет другому, – говорит Эберхард и добавляет, что его дети не получают равные привилегии и не подчиняются одинаковым правилам в одном и том же возрасте. – На мой взгляд, нам полезно постоянно испытывать самих себя, потому что в конечном счете степень предоставленной ребенку свободы зависит от готовности к этому родителей, а не от того, с чем способен справиться ребенок».

Скенази считает, что детская самостоятельность – полезное испытание не только для ребенка, но и для его родителей. «Родитель должен прочувствовать, что это такое – отпустить ребенка и ненадолго оставить его без присмотра, чтобы понять, что это не конец света, – убеждена она. – Родитель боится, потому что мысленно спрашивает себя: „А вдруг?..“ – и первым делом представляет себе самое худшее. Затем он реагирует так, словно это худшее непременно случится».

САМЫЕ СВОБОДНЫЕ ДЕТИ НА СВЕТЕ?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука