Не для меня (СИ)

Вероятно, я всё же провалился в сон, потому что проснулся, когда услышал слабый стон. Настя стонала и что-то бормотала. Я подошёл к ней и попытался разбудить. Случайно коснулся её кожи. Она показалась мне очень горячей. Потрогал лоб — похоже, у неё был жар. Определить точнее без градусника я не мог. Бабу Маню будить не хотелось, мы и без того ей не дали нормально поспать.

Настя металась и явно бредила. Решил на свой страх и риск дать ей жаропонижающее. Выбрался на улицу, сходил в машину и принёс аптечку. Где-то там у меня был парацетамол.

С трудом приподнял её и уговорил проглотить таблетку. Она как будто не понимала, где находится и что я от неё хочу. Похоже, она всерьёз заболела.

На часах было 3 часа, до утра ещё далеко. Я испугался, что девица умрёт, а я ничем не смогу ей помочь. Мы с ней были в ловушке, выбраться из которой сможем в лучшем случае утром. А если так быстро расчистить снег не удастся? Паника нарастала.

Я оделся и вышел во двор перекурить. Темнота такая, что хоть глаз выколи. Деревенька, видимо, существовала чисто условно. Не удивился бы, если баба Маня была тут единственной жительницей. Интересно, тут где-то можно было найти врача и аптеку? Вспомнил, как в детстве меня на лето возили к прабабушке. Село у неё было большое, много дворов, церковь. А детей сколько! И аптека была, и медпункт.

Метель почти успокоилась, это давало надежду, что утром дорогу всё-таки откроют. Интернет ловил тут слабо, с перебоями, но новости всё-таки загрузились. По последним сведениям, на нашей трассе в снежном плену находились сотни автомобилей, работали спасатели. Но информации о возобновлении движения всё ещё не было. Хотелось пройтись к трассе и посмотреть глазами, как там обстояла ситуация, но страшновато было оставлять эту безбашенную дуру надолго без присмотра.

Время тянулось медленно. Около четырёх часов я заметил, что её сон стал спокойнее. Потрогал лоб — горячий, но шея была влажная от пота — значит, парацетамол подействовал. Надо было бы её переодеть, но не во что. Да и сама идея касаться её тела меня не вдохновляла.

Видимо, я снова задремал. Вскочил, когда старушка начала шуметь посудой на кухне. Посмотрел на часы — около семи.

— Доброе утро.

— Доброе, сынок.

— Баба Маня, у девушки, похоже, температура. У вас есть термометр?

Она ушла и вернулась через несколько минут с ртутным градусником в картонной упаковке. Такой же, как был у моей прабабушки. Я уже подзабыл, как им пользоваться. Сколько себя помнил, у моих родителей всегда были электронные.

— Можете ей поставить его сами? Я, честно признаться, не умею таким пользоваться.

— Ох, молодёжь. Ну и как же вы живёте такие тёмные-то?

Я был далёк от медицины, но даже мне было очевидно, что 38,7 после того, как температуру сбивали, — это очень много.

К утру окончательно распогодилось, снег прекратился. Девица не просыпалась, старушка посоветовала не трогать её пока. Я нервничал и злился. Мне срочно нужно было в город, а я завис тут на неопределённое время.

— Я съезжу к трассе, посмотрю, открыли ли движение.

— А как же девушка?

— Я вернусь скоро.

— Точно? Смотри, у меня нет никаких лекарств и врача в деревне нет, помрёт ведь неровен час.

— Обещаю.

На трассу выезжать не понадобилось. Уже издали я заметил, что машины по-прежнему стояли. С трудом развернулся и поехал обратно.

Девица проснулась лишь спустя несколько часов. Благо, старушка крутилась возле неё, и я мог спокойно включить ноутбук и поработать.

Новости не радовали. Дорогу чистили, работали десятки единиц спецтехники, но возобновить движение всё ещё не удалось. В новостях мелькали ужасы о людях, ночевавших на морозе в снежном плену. А я благодарил Всевышнего, что баба Маня нас приютила и нам удалось избежать такой участи.

После очередной таблетки парацетамола девице стало чуть лучше.

— Александр, вы окончательно отказались от сделки с “Космосом” или просто перенесли подписание договора?

— А тебе-то что?

Меньше всего сейчас я хотел разговаривать с ней, особенно обсуждать эту сделку.

— Я понимаю, что для вас потеря этого контракта выльется в огромные убытки.

— Естественно.

— Так зачем отказываться от него?

— Я не говорил, что отказался. Я взял тайм-аут. Не люблю, когда из меня делают идиота.

— Ганеев просчитал ваши возможные убытки, он понимает, что для вашей фирмы это — вопрос практически жизни и смерти, поэтому будет давить и настаивать на уступках ему. Но он тоже очень заинтересован в этой сделке. Если вы ему уступите по части пунктов, то можете сойтись на середине. Он пойдёт на это, я думаю.

— Так он тебя уговаривать меня послал?

Впрочем, я в этом с самого начала не сомневался. Сам не понимал, зачем решил вернуться и подобрать её.

— Он меня уволил, так что мне вообще-то уже всё равно. Но я знаю, как он обычно ведёт переговоры. Если не уступите ничего, то он может вообще отказаться от сделки, даже себе в убыток, так уже бывало.

— Он всегда играет так грязно?