Не Господь Бог

На этот вопрос Вика не ответила, а надела очки и приняла отстранённый вид. Это хороший знак, решил для себя Савельев.

– Митяй, поздравляю! Я всегда знал, что ты займешь это место! Я даже не сомневался! – Антон фамильярно уселся в кресло, не дожидаясь приглашения, на правах старого друга.

Дима с интересом наблюдал за Антоном. Антон не замечал, что говорит только он один.

– Ты помнишь, как мы начинали, мы ж почти одновременно пришли, десять лет за одним, считай, столом.

– Да, – кивнул Дима.

– У тебя тут, небось, полный бар, – намекнул Антон и потёр руки.

Антон считал дело решённым, осталось только отметить.

– Антон, – Дима заглянул в личное дело, – я всегда ценил тебя, как коллегу.

– Не, ну всякое бывало, сколько ты моих косяков прикрывал, – застеснялся Антон.

– Да ладно, что уж стесняться. Я, Антон, оказался перед трудным выбором, – Дима постучал карандашом в глубокой задумчивости.

– Да ладно тебе важничать, Митяй, – улыбнулся Антон, – давай уже, за перспективы! Там Савельев небось извёлся, говно-человек, чисто говно, уволил бы ты его нахрен, – предложил Антон, он уже откинулся в кресле, поглядывая на бар.

– Кстати, о Савельеве, – сказал Ушаков и нажал кнопку секретаря.

– Да, Дмитрий Алексеевич, – живо откликнулась Вика.

– Виктория, Савельева нам сюда.

Антон слегка смешался.

– Слушай, давай мы сначала со мной решим, а ты его уж уволишь потом, я как бы не очень хочу присутствовать, – предложил Антон, привставая.

– Нет, Антон, останься, – осадил Дима. – А ты, Савельев, входи, присаживайся.

Савельев нерешительно приблизился и сел в предложенное кресло напротив Антона. Образовался треугольник. Антон заёрзал, чуя подвох.

– Дим, поздравляю! От всей души! – начал Савельев, – Без всякой лести, прямо скажу, я всегда знал, что ты займешь это место! Я даже не сомневался! – начал заготовленную речь Савельев и замолк, заметив, что Дима смеётся, да что там смеётся, ржёт, хлопая руками по дубовому столу. Антон скуксился.

– Продолжай, Савельев, прости, – Дима перестал смеяться и с интересом уставился на коллег.

Савельев тоже почуял подвох, он понял: пан или пропал.

– Я не знаю, что тут Антон на меня наговорил, но я всегда за тебя был, всегда! В отличие от некоторых.

Дима перевёл взгляд на Антона – его подача.

Антон привстал:

– За него? Да врёт он все! Ты знаешь, что он про тебя говорил?

Савельев в долгу не остался:

– Да ты использовал Дмитрия Алексеевича, сваливал на него всю работу. Да ты тупой, как пробка, тебя ж сюда дядя пристроил!

– А ты выскочка! Лизоблюд! – у Антона брызнула слюна.

– Вор! Бумагу домой пачками таскал, кофе в капсулах даже воровал, фу, – легко отбил подачу Савельев.

Ушаков откинулся в кресле. Перевёл взгляд на смутившегося Антона.

– И пивные банки в столе, алкаш, – припечатал Савельев.

Дима поднял руки:

– Стоп-игра. Победа достается Савельеву. Антон, ты уволен.

Антон хлопнул глазами:

– Ты серьёзно?

Савельев поправил воротничок и брезгливо стёр попавшую на него слюну Антона.

– За что? – Антон вздрогнул всеми своими толстыми щеками.

– Потому что ты дурак, – ответил Дима, подписывая приказ.

Лицо Антона покрылось красными пятнами.

– Ты мстишь? Ты же мстишь, – навалился на стол Димы Антон, обдав его несвежим дыханием.

Дима поморщился:

– Просто ты плохо выполняешь свои обязанности, Антон. Ты слабый специалист.

– Слабый, слабый, весь отдел знал, – поддакнул Савельев.

Дима вернулся к своим бумагам, разговор окончен.

– А это вообще законно? – Антон встал и собрал последние остатки достоинства.

– По закону, Антон, уволишься по статье, – выдал Савельев и тут же повернулся к Диме.

Тот поднял палец: молодец, мол, всё верно сказал.

Савельев совсем приободрился.

Антон, на ватных ногах, больше ничего не говоря, вышел.

– Убери за собой пивные банки, дружище, – сказал вслед Савельев.

И опять посмотрел на начальника. Но тому уже надоело, поморщился, перебор: кто пинает трупы?

Савельев зажегся, как новогодняя ёлка.

– Ты сделал правильный выбор, Дим. Я тебя не подведу.

– Вы. Будет лучше на «вы», – заметил Дмитрий Алексеевич.

Савельев протянул руку. Дмитрий Алексеевич руку не заметил, похлопал Савельева по плечу.

– Я верю в тебя, Савельев. Иди.

«Вы» будет в одну сторону, усёк Савельев. Он, склонив голову и пятясь, покинул кабинет, напомнив Диме сцену с дипломатами из старой комедии про самозванцев.

Савельев расправил плечи. По проходу в отделе уже шёл чисто гоголем. Каждый имеет право на звёздный час. Хотя. Нет, не каждый. Место Антона уже пустовало. Пустые банки из-под пива он из стола так и не забрал – маленькая, но месть. Впрочем, какая уже разница.

– Нализал, – услышал он в спину шепоток. Резко обернулся.

– Плотников, это ты?

Серёга был за своим столом, он надеялся пересидеть бурю, дёрнулся в испуге.

– Я молчал.

– А кто? – обвёл взглядом Савельев своих коллег.

Все сидели ни живы, ни мертвы. Донесёт ведь, уволят, лучше тихо сидеть и не высовываться.

– Ну-ну. Ветром надуло, – Савельев завёл руки за спину, сцепил пальцы и направился в свой новый кабинет. Надо бы попросить себе секретаршу.