Не Господь Бог

– О чём вы? Дмитрий Алексеевич, клянусь, я ничего не знаю, мне не приказывали, – Барков дёрнулся, то ли намереваясь перекреститься, то ли положить руку на сердце.

– Ну будет вам, не маленькие! Слишком легко Лев Яковлевич сдался, а ведь он совсем непростой человек, этот Власов. Давно с ним знакомы?

– Лет двадцать. Двадцать два, – поправился Барков, как школьник.

– Обидно, наверное, в столицу не взял с собой, недооценил. Вы ведь душу всю в работу вкладывали, а он.

– Клянусь, я ничего не знаю, и друзьями мы не были! – отрёкся Барков.

От него отреклись и он отрёкся.

– Да что вы заладили свои клятвы! Сейчас чистый расчёт. Полковничья пенсия не генеральская, а жить вы привыкли комфортно. Вот, вижу, и семья большая у вас.

– Большая, все на шее сидят, – вздохнул Барков.

– Вот и отлично. Дело есть.

– Что прикажете, Дмитрий Алексеевич?

Вернувшись к себе, Барков выдохнул, вытер лоб. Начальник службы безопасности чуть не наложил в штаны, ожидая приказа. Это могло быть что угодно. Барков за годы службы знал: самые страшные люди всегда вкрадчивы. А это было всего лишь задание – найти папу. Папу. Как мило.

– Вот тебе и киндер-сюрприз, блять! – вырвалось у Баркова.

Мог позволить, в его кабинете не было камеры наблюдения. Пока.

Катя направилась к рабочему месту, за опоздание её действительно никто не ругал. Но сообщили, что из отдела кадров звонили, просили зайти, как только явится. Катя, сверкнув колечком, пожала плечиками и направилась в отдел кадров – повышение? В должности или в зарплате? Дима всё-таки о ней вспомнил.

Но в отделе кадров её ждал двойной удар: встреча с Леной, которая оформлялась на работу и её собственное сокращение. У Кати не нашлось слов, чтобы поздравить психолога, теперь уже штатного. Она схватила заявление, которое ей было любезно и тоже с чайком предложено, и выскочила вон.

Лена была удивлена не меньше самой Кати.

– Дмитрий Алексеевич уволил Екатерину? – спросила она, – Хотя, конечно, это не моё дело.

– Приказ руководства, – ответила дипломатично кадровичка.

Держала нос по ветру, ни с кем не сплетничала, неизвестно, кто сегодня пешка, а завтра дамка. Последние события подтверждали эту жизненную стратегию.

Катя ворвалась в приёмную и направилась к кабинету. Вика перегородила дверь.

– Простите, Екатерина, я сейчас узнаю, примет ли вас руководитель, – раньше Вика называла её на «ты».

Это было вежливо и так унизительно. Но кольцо, кольцо! Одно оно только и удерживало от того, чтоб не разрыдаться прямо тут, под закрытой дверью, на глазах Вики. Конечно, эта сука уже знает про увольнение. «А может, просто ошибка?» – блеснула спасительная мысль в голове Кати.

– Пожалуйста, вас ожидают, – Вика вернулась и открыла перед Катей дверь.

Улыбка у секретарши была такой, что лучше бы укусила.

Когда Катя вошла к Диме, тот поднял взгляд от стола, но не спешил встать ей навстречу.

– Ты что, меня уволил? – спросила Катя.

– Привет, а, тебе уже сообщили, прости, я сам замотался, – только теперь Дима потянулся и, наконец, встал и вышел к ней.

Катя хлопнула глазами и вдруг разрыдалась.

– Дмитрий Алексеевич, что я не так сделала? Да, я опоздала, но…

Дима подошёл, не дав договорить, вытер слёзы, погладил по голове. И опять стал тем Димой, который сделал ей предложение.

– Ну что ты? Я забочусь о тебе. Зачем нам эти сплетни, служебный роман не есть хорошо. Как спала? – он перевёл тему, будто увольнение было пустяком.

Спала Катя одна, у себя дома, и Дима об этом прекрасно знал. Он над ней издевается, что ли?

– А что же мне теперь делать? – растерянно спросила Катя, шмыгнув носом.

– Готовиться к свадьбе, ты же моя невеста.

Дима взял за руку и поцеловал в пальчик у колечка.

– И вот ещё что, – спохватился Дима.

Он открыл ящик стола, достал ключи от своей квартиры и протянул их вконец обескураженной поворотом дел переводчице.

– Я подумал, пора тебе переехать ко мне. Вот и займись этим.

Жизнь Кати до недавних пор была ординарна – школа, институт, работа. Скучные свидания с такими же скучными, как она, отсутствие подруг. Катя была, как сказала бы бабуля, «не первой свежести». Но в последние дни жизнь её напоминала американские горки. Катя не успевала ничего толком рассмотреть. А может, и не хотела рассматривать.

Настроение у Кати резко поднялось. Она даже хотела назвать Диму «любимым», но не осмелилась. Кстати, и он называл её только по имени, без сокращений, без ласкающих слух суффиксов. Её небольшой опыт подсказывал, что в отношениях должно быть что-то ещё, кроме кольца и ключей. Редкие бывшие, даже те, кто был с ней не слишком надолго, называли в нежностях – «котёнок, малыш, солнышко». После того, как она единожды отважилась назвать жениха Митей и получила отпор, не осмеливалась больше экспериментировать.

Она поцеловала жениха в щёку.

– Тогда до вечера? Жду тебя у тебя, да? – ещё не до конца веря своему счастью, подтвердила она, как будто уточняла детали перевода.

– Совершенно верно, – по-деловому ответил Дима.