Не говори мне о любви

- Собери это все! – рыкнул он на Никифора в раздражении. – Убери куда хочешь, но чтобы ничего не осталось.

- Все? – недоверчиво переспросил слуга.

- Все! Не хочу, чтобы мне хоть что-нибудь напоминало о ней.

Едва было выполнено его указание, и неяркий свет осветил комнату, его внимание привлекла тетрадка, лежащая на полу. Очевидно, она была в ящичке, что выпал из пазов, когда столик опрокинулся. Елецкий поднял ее и открыл. Аккуратный ровный почерк жены он узнал сразу. Прочтя первые строки и поняв, что случайно обнаружил дневник Натали, Ник захлопнул тетрадку. Первой мыслью было сжечь ее, и он уже готов был выполнить свое намерение, бросив дневник в печь в гостиной, но удивившая его самого мысль остановила его в этом порыве. Несмотря на то, что они прожили вместе пять лет, по-настоящему близкими людьми они так и не стали. Он никогда не знал, что у нее на уме, о чем она думает, что волнует ее более всего.

Пройдя к себе в кабинет, Николай устроился в кресле и погрузился в чтение. У его супруги никогда не было близкой подруги, и оттого все свои мысли и чувства, что она не могла держать в себе, Наталья доверяла бумаге. Наташа начала вести дневник еще в Тифлисе. Иногда на его страницах ему попадались рисунки - в основном его профиль - и полные тоски рифмованные строчки, посвященные ему. Он даже не представлял себе как сильно она любила его. Как же больно было ему читать эти строки, пронизанные тоской и острым сожалением о безответности чувства, что она питала к нему. «Отчего-то я не верю, что его больше нет? Что я никогда не увижу и не услышу его, но если он все же не вернется, я не знаю, как смогу жить дальше», - писала она в то время, когда он находился в плену у Кахира и все сочли его погибшим.

Читая о том, что она думала о Катерине, считая ее надменной, бессердечной разлучницей, Ник покачал головой. Насколько огромной была сила этой любви, что не его она винила во всех своих бедах, а Катю. Наталья не видела - или не желала видеть - его недостатки и готова была защищать его от любого, кто осмелился бы сказать что-нибудь дурное о нем. Не заслужил он ни такой любви, ни такой преданности!

Заглушить терзающее его чувство вины, Николай попытался выпивкой. Умом он понимал, что ни к чему хорошему его подобная жизнь не приведет, но остановиться не мог, и вскоре посылать каждый вечер Никифора в винную лавку за очередной бутылкой бренди вошло в привычку.

Так продолжалось полтора месяца. Проблемы у Елецкого начались, когда окончился положенный срок траура, и настало время вернуться на службу. Разбуженный стуком в дверь спальни, Николай нехотя поднялся с постели. Ранним январским утром за окном царила еще кромешная тьма, рассеиваемая местами светом уличных фонарей. Поморщившись от того, что в голове молотом стучало от выпитого накануне бренди, Ник пошатываясь, дошел до двери и открыл. Его мутному взору предстал денщик с вычищенным мундиром в руках.

Ваше сиятельство, на службу Вам бы надо собираться.

- Который час? – буркнул Николай, опираясь рукой на дверной косяк.

- Семь часов уж, - недовольно ответил Никифор.

Войдя в комнату, он аккуратно повесил мундир на спинку стула и зажег свечи в подсвечнике на туалетном столике.

Обернувшись к зеркалу, Ник, скривившись, рассматривал собственное отражение. Трехдневная щетина покрывала подбородок и щеки, растрепанные темные волосы клочьями свисали на лоб, глаза ввалились, он не помнил, когда ел в последний раз. При мысли о завтраке замутило.

- Бриться, - коротко бросил он. - И рубаху свежую подай.

Никифор тотчас исчез за порогом комнаты, бросившись за туалетными принадлежностями. Через полчаса Николай вышел из парадного. Холодный воздух слегка отрезвил затуманенную голову. Остановив наемный экипаж, Елецкий отправился в Зимний.

Как ни старался Ник не показать виду, что с трудом держится на ногах, ему это плохо удавалось. Он не мог ни на чем сосредоточиться. От обилия свечей в рабочем кабинете императора и жарко натопленной печи было невыносимо душно и кружилась голова. Несколько раз он ловил на себе осуждающий взгляд Государя. Как ни удивительно это было, но Николай Павлович смолчал, памятуя о том, какая утрата постигла его флигель-адъютанта, но не преминул высказать свое недовольство его отцу при личной встрече во второй половине дня, когда Елецкий-старший явился, чтобы доложить о результатах инспекторской проверки в Нижегородском драгунском полку.

С трудом дождавшись окончания рабочего дня императора, в четыре часа дня Ник поспешил домой, твердо решив, что на сей раз он не станет продолжать свой вечер бутылкой бренди. Однако ж судьбе было угодно испытать его на прочность еще раз. По приезду домой Елецкий обнаружил в своем кабинете Сергея Васильевича, который, удобно устроившись в кресле, поджидал единственного отпрыска.

- Добрый вечер, papa (папа), - закрывая за собой двери, поприветствовал его Николай. – Не ожидал увидеть Вас здесь.

Князь Сергей окинул сына внимательным взглядом. Небрежно расстегнутый ворот мундира, красные от беспробудного пьянства глаза, ввалившиеся щеки.