Не измени себе

Установив Высоту, я прошел к исходной точке разбега, повернулся к планке. Сколько раз в жизни мне уже приходилось вот так смотреть на нее. А сейчас я снова трепетал, будто на самых первых своих соревнованиях. Я попробовал унять дрожь, не получилось. Я плюнул на волнение и побежал, надеясь заглушить его движением. И вдруг, не добегая до рейки, про себя отчаянно закричал: «Нет… Нет!»

И грубо сбил планку грудью. Сбил сто пятьдесят сантиметров! Сбил высоту, которую без всякой подготовки преодолевал тринадцатилетним мальчишкой!

Я упрямо сказал себе:

«Не может этого быть! Не может!..»

Я понесся еще раз — произошло то же самое.

В третий… четвертый… пятый… двадцатый… — рейка безжалостно шлепалась на маты, и вместе с ней, бессильный, ничтожный, сваливался и я…

На меня нашло какое-то остервенение. Отрешенно, как автомат, я пробегал несколько шагов, сбивал планку, ставил ее на место и возвращался обратно. Вновь несколько шагов, сбивал, опять на прежнее место, И снова она падала, и снова я разбегался. Я сам не знал, когда это кончится… В какой-то очередной бесчисленный раз, вконец измотанный, я опять рухнул на маты вместе с рейкой. Некоторое время я тяжело переводил дыхание. Потом заплакал. Беззвучно, морщась от горькой обиды, точно ребенок.

КАЛИННИКОВ

Итак, я решил ударить по Зайцеву и его компании. Ударить крепко…

Было понятно: праведный гнев в адрес этого человека ни к чему не приведет. Броня у него крепкая — два десятка разных почетных званий. Действовать предстояло хладнокровно и расчетливо.

В ответ на мое письмо по поводу «нового» изобретения Зайцева в том же журнале «Травматология и ортопедия» двое его сторонников тотчас поместили опровержение, в котором без каких-либо серьезных доказательств, как и следовало ожидать, обвиняли меня в безнравственности. Как я могу публично ставить под сомнение порядочность такого видного травматолога, как Зайцев?

Я не отступил и, обратившись к патентоведам, попросил их разобраться в создавшейся ситуации. Они произвели тщательные сопоставления и выдали мне заключение.

В нем они черным по белому писали, что оба аппарата — мой и Зайцева — практически тождественны.

Поскольку трудно поверить, чтобы такой специалист, как Зайцев, не был знаком с аппаратурой используемой в той же области, где он трудится, и что материалы республиканского сборника, в котором было опубликовано мое выступление, наверняка были ему известны, невольно напрашивается мысль о плагиате.

Вывод патентоведов был такой:

«…Признание новым предложение, направленное на рассмотрение через пять лет после того, как подобное же было опубликовано в печати, приносит государству не только моральный, но и материальный ущерб. Тем более что в этом случае идет речь о том, что принято называть „Стопроцентной ссылкой на источник“».

Оригинал заключения патентоведов я отправил в Минздрав СССР, копию оставил у себя. В ответ Зайцев незамедлительно нанес мне два «укола».

Первый — отыскал одного работающего со мной сотрудника и, пообещав ему какой-то пост в Минздраве, попросил написать письмо, клевещущее на мой метод и самого меня. Зайцеву нужна была критика, так сказать, идущая изнутри. Тот сотрудник письмо написал. Этот «казус» мне неожиданно помог ликвидировать Буслаев, который напечатал статью в центральной газете.

Второй свой выпад он произвел в… Кинематографе. На материале нашего филиала и частично моей биографии одна из киностудий страны задумала создать художественный фильм. Как об этом узнал Зайцев, неизвестно: картина не была запущена в производство, сценарий на консультацию еще не посылался в печати о предстоящей работе не упоминалось. На бланке министерства он тотчас отправил на студию «предостережение»:

«…В связи с подготовкой Вами фильма о докторе Калинникове из г. Сурганы просил бы вас ознакомить Минздрав СССР со сценарием, так как деятельность этого врача неправильно освещается в периодической печати и значительно переоценивается.

Неблаговидное поведение этого врача в обществе требует очень объективного освещения в фильме работы Калинникова. Во всяком случае, фамилия действующих лиц не должны быть истинными.

С уважением к Вам…»

И подписался всеми своими титулами.

Киностудия ответила Зайцеву достойно: мол, спасибо за предостережение. Однако мы несколько удивлены подобным отношением к своему коллеге. Тем более со стороны врача, который давал клятву Гиппократа. Относительно туманного «неблаговидного поведения» доктора Калинникова мы тоже в некотором смущении. Нам хорошо известно, что даже двойка за поведение у ученика начальной школы еще никак не говорит о его способностях. С уважением к Вам… Художественный руководитель объединения тоже подписался высокими титулами: народный артист СССР, лауреат Ленинской премии.