Не кради мои годы

Марии об этом рассказывать было слишком рано. Вместо этого Эльвира произнесла:

— Мария, давай выпьем чаю и ты мне все расскажешь.

— «Все» — это лишь то, что детективы считают маму убийцей. «Все» — это то, что я не удивлюсь, если они ее арестуют, — сказала Мария, стараясь говорить спокойно.

В это время раздался звонок в дверь.

— Господи, умоляю, только не детективы! — прошептала она, вставая.

Это был Ллойд Скотт. Он начал сразу о деле:

— Мария, только что мне позвонил детектив Бенет. Против твоей мамы выдвинуто обвинение, как принято говорить у нас. Он разрешил мне отвезти ее в следственный отдел в Хакенсэк, нам надо собираться. Там у нее возьмут отпечатки пальцев, сфотографируют, а потом поместят в тюрьму. Я крайне сожалею.

— Но они не могут посадить ее в тюрьму теперь, — возмутилась Мария. — Господи, Ллойд, неужели они не понимают, в каком она состоянии?

— Думаю, что перед тем, как назначить сумму залога, судья распорядится о психиатрической экспертизе, чтобы не ошибиться с размером выплаты. Это означает, что до вечера, а возможно, и до завтра она будет в психиатрической больнице. Какое-то время она не сможет находиться дома.

В этот момент в дом из патио вошли Уилли, Кэтлин и Дейла.

— Так много шума… Так много крови, — повторяла Кэтлин, обращаясь к Уилли, на этот раз спокойным, певучим голосом.

Глава 23

Его тайное убежище находилось в пустом на первый взгляд складе на дальнем восточном краю нижнего Манхэттена. Верхние окна склада была зарешечены, металлическая передняя дверь заперта. Чтобы войти внутрь, ему надо было объехать здание мимо старого складского дока в сторону двойных ржавых железных ворот гаража, которые всякому прохожему показались бы совершенно ветхими. Но когда двери открывались с помощью дистанционного устройства в его машине, то можно было проехать прямо на глухой бетонный первый этаж.

Он вышел из машины и стоял в этом просторном пыльном пространстве. Если бы по какой-то ужасной случайности кто-нибудь забрался сюда, то не нашел бы здесь ничего.

Он направился к задней стене, и в пустоте разнеслось эхо шагов. Он наклонился, отодвинул грязную крышку и нажал на тайную кнопку. С потолка медленно опустился лифт. Войдя в кабину, он нажал на другую кнопку, и когда лифт стал медленно подниматься, закрыл глаза, мысленно возвращаясь в прошлое. Когда лифт остановился, он глубоко вздохнул в предвкушении и переступил порог. Включив свет, он снова оказался среди своих сокровищ, которые либо украл, либо тайно купил.

Комната без окон была просторная, как та, что внизу, но сходство на этом заканчивалось. Посередине лежал роскошный яркий ковер с причудливым узором. Диван, кресла, лампы и столы красиво располагались на нем — мини-гостиная среди сокровищ музея. Статуи, картины, гобелены и шкафы с драгоценной посудой и украшениями, а также столы заполняли все пространство комнаты.

Он сразу почувствовал покой, который навевали на него предметы прошлого. Он мечтал подольше бывать здесь, но это было невозможно. Теперь ему было некогда даже посетить два верхних этажа.

Он позволил себе присесть на диван всего на несколько минут. Взгляд блуждал от одного предмета его коллекции к другому, переполняя его наслаждением от окружающей красоты.

Но все это меркло перед письмом Иосифа Аримафейского. Джонатан ему его показал. Он мгновенно понял, что это подлинная рукопись. Невозможно, чтобы это была подделка. Письмо, написанное две тысячи лет назад самим Христом. В сравнении с этим Великая хартия вольностей, Конституция и Декларация независимости теряли свою значительность. Ничто, ничто не могло быть и не будет более ценным. Он должен это иметь.

У него зазвонил мобильный телефон. Номер был предоплаченный, и отследить его было невозможно. Этот номер знал только один человек, потом можно было его выбросить и купить новый.

— Почему ты звонишь мне? — спросил он.

— Только что сообщили в новостях. Кэтлин арестована и обвиняется в убийстве Джонатана. Неплохой вариант для тебя, не так ли?

— Совершенно необязательно звонить мне по такому поводу, я бы и сам скоро узнал из новостей, — произнес он холодным голосом и понял, что выдал свой испуг.

Ей доверять нельзя. Хуже того, было ясно, что она начинает чувствовать свою власть над ним.

Он прервал звонок. Потом непозволительно долго обдумывал наилучший способ разрешить эту ситуацию. Все хорошо обдумав, он снова позвонил ей и назначил встречу.

Скоро.

Глава 24

В воскресенье вечером Лилиан Стюарт с большим облегчением приняла решение не говорить полиции, что Джонатан дал ей рукопись на хранение. С ней уже связывались двое из их тесной компании. Каждый прямо сказал, что если рукопись у нее, то он смог бы тихо найти ей покупателя… и за большие деньги.

Ее первый порыв был рассказать полиции, что рукопись у нее. Она знала, что если это именно то, что подозревал Джонатан, то письмо принадлежало Библиотеке Ватикана. Но потом она вспомнила о пяти годах, которые посвятила Джонатану, но в итоге ничего не получила, кроме сердечной боли. С горечью Лилиан подумала, что имеет право взять все, что сможет.