Не кради мои годы

Джошуа Шульц взглянул на своего клиента с завистливым восхищением. Совершенно не понимая, до какой степени Грубер прикидывается, он произнес:

— Увидимся у прокурора завтра утром, Уолли.

— Жду не дождусь нашей встречи, Джош. Уже скучаю. Но постарайтесь обойтись без мрачной физиономии и не ведите себя так, словно не верите мне. Если не справитесь с собой, то в следующий раз, когда попаду в неприятности, найму другого адвоката.

«И он не шутит», — подумал Шульц, наблюдая, как под конвоем его клиент направился к себе в камеру. Пожав плечами, он подумал, что стоит смотреть на вещи более оптимистично.

В отличие от других клиентов Уолли всегда платил за его услуги.

Глава 69

В шесть вечера во вторник Мария вышла из лифта на этаже психиатрического отделения медицинского центра «Берген парк». В конце коридора за столом сидел охранник. Она направилась к нему, слушая гулкое постукивание своих каблуков по гладкому полу.

Охранник взглянул на нее с абсолютно равнодушным выражением лица. Мария назвала свое имя и предъявила пропуск, как и в приемной внизу. С растущим волнением она ждала, пока он позвонит по телефону. «Хоть бы в последний момент не оказалось, что по какой-то причине нельзя увидеться с мамой, — нервно подумала она. — Хоть бы этого не случилось».

Охранник положил трубку телефона.

— Сейчас придет медсестра и проведет вас в комнату вашей матери, — сказал он с искренним сочувствием в голосе.

«Неужели внешне я такая же расстроенная, как внутри?» — спросила себя Мария.

После звонка Ллойда она решила, что успеет принять душ и переодеться. Натаскавшись своих вещей из одной комнаты в другую и разложив их по шкафам, она почувствовала себя уставшей и измученной.

Теперь на ней были красный льняной жакет и белые свободные брюки. Длинные волосы она закрутила и закрепила заколкой на затылке. Помня, что в прежние времена мама никогда не выходила из дома, не подкрасившись, Мария достала тушь и тени для век. «Может быть, мама порадуется, если увидит, что я готовилась к встрече с ней, — подумала она. — Вполне возможно, что она заметит именно это». Задумавшись на минуту, Мария открыла маленький сейф в стене огромного платяного шкафа и достала нитку жемчуга, которую отец подарил ей на день рождения два года назад.

«Твоя мама верит в старые предрассудки, мол, жемчуг — это слезы, — сказал он, улыбаясь. — А моя мама его всегда любила».

«Спасибо, папа», — подумала Мария, надевая жемчуг.

Она порадовалась, что успела переодеться, потому что на пути в больницу позвонил Грэг и настоял на том, чтобы встретиться с ней в половине девятого.

— Приглашаю тебя на ужин, — покровительственно заявил он. — Знаю, как ты питаешься, а вернее, не питаешься. И не допущу, чтобы ты перестала отбрасывать тень.

— Надеюсь, к завтрашнему вечеру аппетит у меня снова появится, — сказала Мария, заворачивая на больничную стоянку. — У меня предчувствие, что к тому времени Чарльз Михаэльсон уже будет под арестом. — Не дожидаясь его ответа, она добавила: — Грэг, больше не могу разговаривать, я уже в больнице. Скоро увидимся.

Ожидая у стойки охраны, Мария вспомнила, что Ллойд Скотт просил ни с кем не говорить о возможном свидетеле. «Ну что же, я ничего особенного не сказала», — подумала она, когда открылась дверь за стойкой охраны. Невысокая азиатка в белоснежном жакете и брюках, с идентификационной карточкой на шее улыбнулась и произнесла:

— Мисс Лайонс, я медсестра Эмили Ли. Я провожу вас к вашей маме.

Проглотив ком в горле и почувствовав внезапное жжение в глазах, Мария проследовала за ней мимо длинного ряда закрытых дверей. У последней двери медсестра остановилась, легонько постучала и вошла.

Пройдя за ней в комнату, Мария не знала, чего ждала увидеть, но маленькое существо в больничной одежде, сидящее в полутьме у окна, точно стало неожиданностью для девушки.

— Она не хочет яркого света, — прошептала медсестра и чуть громче произнесла: — Кэтлин, Мария здесь, чтобы повидаться с вами.

Никакой реакции.

— Ее накачали успокоительным? — сердито спросила Мария.

— Успокоительное ей дали самое легкое, только чтобы она успокоилась, когда была агрессивна и напугана.

Мария подошла к ней, и Кэтлин медленно повернулась. Медсестра включила свет, чтобы пациентка могла разглядеть дочь, но та совершенно не узнала Марию.

Девушка опустилась на колени и взяла мать за руки:

— Мамочка… Кэтлин, это я.

Выражение лица матери стало задумчивым.

— Ты такая хорошенькая, я тоже была хорошенькая, — произнесла она, закрыла глаза и, откинувшись на спинку стула, замолчала.

Мария села на пол, обняв колени мамы и заливаясь слезами. Так она просидела до десяти минут восьмого, когда прозвучало радио-предупреждение, что посещение заканчивается в восемь часов.

Потом она встала, нежно поцеловала мать в щеку и обняла ее. Пригладила ее седые волосы, некогда отливавшие золотом, и прошептала:

— Буду завтра. И, может быть, тогда смогу заступиться за твое доброе имя. Это все, что я могу сделать для тебя.

У стойки медсестры Мария остановилась, чтобы поговорить с Эмили Ли.