Наберёшь в карьере ведро красной, как земляная кровь глины, дотащишь его до городских стен – уже целое дело, когда тебе восемь и ты девчонка! А потом лепишь так и эдак. И сколько счастья было, если задумка удавалась. Мелани особенно ладно делала посуду. И любила. Особенно, когда мать её хвалила. А я…
А вот я делала таких вот птичек… мечтала делать. Немного у меня, по правде получилось. Всего лишь несколько…
– Это тебе! – мне девять лет. И мне трудно дышать. Потому что я бежала через весь город, чтобы успеть на пристань.
Корабль отходит через двенадцать минут. Успела.
Чуть не выплюнула лёгкие и не завалилась под ноги Ворри. Успела!
– Лучик! Ну што ты! Вчера же простились, – смеётся надо мной. Вот всегда он так! Я к нему со всей душой, а он…
– Возьми с собой. Я сама её сделала. Всю ночь господин Де Кэса запекал, спать не ложился. Смотри, – перевернула птичку, и показала ему маленькое солнышко на дне. Я всегда подписывала свои вестники к нему солнышком.
– Да ладно, стоило из-за мелочи так нестись! Небось, опять все коленки изодрала. А мне лечить нет времени.
– Ворри! Она, эта птичка – отгоняет злые силы, и приманивает добрые, когда свистишь.
Он захохотал.
Создатель! Какой же он красивый, когда смеётся!
– Просто возьми с собой. Она принесёт тебе счастье и удачу в учёбе! – почувствовала как краснею, но добавила: – будешь смотреть на неё и вспоминать обо мне.
– Лучик! Разве я смогу тебя забыть? Семью ведь не забывают. А ты мне – сестра, хоть и не по крови.
Не хочу быть сестрой! Хочу быть невестой! Только вчера, когда бабушка нашла меня плачущей из-за отъезда Ворри, она объяснила мне, что будущая герцогиня никогда не сможет выйти замуж за мальчика, чьи родители неизвестны. Каким бы добрым и красивым он ни был.
Три дня назад Ворри позвал к себе наш старый священник и сообщил, что ему, как самому способному мальчику в приходской школе, дают стипендию в самой столице.
Ворри сперва хотел отказаться – ему до рвоты не хочется становиться священником. А учиться придётся в семинарии. Я его поддержала. Ну какой священник из моего такого красивого, улыбчивого и сильного друга? Тем более, целительские заклинания ему так хорошо удаются!
Только Ворри всё же решил согласиться. Он решил ловить свой шанс на будущее. Ведь сироте, выросшему в итвозском приюте, второго шанса может не представиться.
Я перевернула игрушку, которую сжимала в руках всё это время и увидела солнышко. Затёртое, едва видное. Но всё же это оно.
Села на пол. И не подумала дойти до дивана.
Как случилось, Ворри, что я тебя даже не узнала? Это ведь ты? А если ты? – Как ты смог так сильно измениться? И почему ничего не сказал? А главное – почему травишь меня, как дикого зверя?
___________
Больше всего хочется пойти к нему, этому отцу Уоррену, и открыто расспросить. Он ли это? А если нет – откуда он знает моего друга детства?
Попыталась вспомнить его за ужином… ничего не вышло. Какое-то безликое, туманное существо. Только ощущения: приятный, любезный, располагающий к себе. Не уверена, что если увижу его, то узнаю.