(Не) настоящий наследник

Я лежу и смотрю в потолок. К кому обратиться за помощью? Может, Георгий? Они же знакомы с Амиром. Хотя… то, как о нем отзывался Амир… даже не знаю. А, может, к его бывшей теще подойти?

Голова кругом идет. И тревожность никуда не уходит. Почему мне так беспокойно? Я уверена, что Амир не сделает ничего плохого мальчику. Но почему так сердце рвется? Словно не на месте оно. Я не на месте.

Беру телефон и тут же получаю смс. От Лены:

«Катя, не могу до тебя дозвониться. Ты помнишь о поездке? Мы договаривались. Если передумала, дай знать. Нам уже выезжать надо».

Поездке, поездке… Совсем вылетело из головы!

Отказаться? Остаться дома?

А толку?

Нет. Мне нужна Лена. Возможно, она что-то подскажет. К тому же Слава…

Да и память о сыне не даст мне заснуть спокойно, если я откажусь от поездки в интернат.

Быстро набираю Лене смс и получаю ответ, что заедет за мной через час.

За это время хоть как-то привожу себя в порядок. Смотрю в зеркало. Глаза красные, губы обкусаны.

Но самое страшное, что на лице тревога. Та самая, которая жжет грудь.

Отворачиваюсь от своего отражения и собираю сумку. Обычно я накупаю всяких сладостей детям и мелкие игрушки. Им дорог не подарок, а внимание. Какая-нибудь незначительная мелочь, а ребенок счастлив, что о нем побеспокоились. Это я уже выучила за годы общения с такими детьми.

– А где же Матвей? – спрашивает меня Лена, когда появляется в моей квартире примерно через час. Осматривается.

И я не выдерживаю. Закрываю лицо ладонями и плачу.

Чувствую, как меня обнимают и гладят.

– Что случилось, Катя? Где Матвей? Что?

И сквозь всхлипы и слезы я, запинаясь и сбиваясь, рассказываю ей. Рассказываю все.

Лена выслушивает молча. Только гладит меня по спине, волосам. И лишь когда я замолкаю и в очередной раз всхлипываю, она произносит:

– Катя, Катя, что же ты наделала… Нельзя такое скрывать. Ну? Успокойся. Я думаю, Амиру просто нужно время. И да, вам надо поговорить. Обязательно поговорить. Черт. Я сейчас опаздываю, не могу с тобой остаться. Ты, наверное, не поедешь? Давай я после к тебе заеду и мы все обсудим?

– Нет, Лен, – вытираю ладонью слезы, – я хочу поехать. Мне это надо. Понимаешь?

Кивает.

– Тогда по дороге все обсудим давай. Пойдем, – обнимает меня и мы выходим из квартиры.

Всю дорогу Лена пытается успокоить меня и дать надежду, что все поправимо. Надо лишь как-то с Амиром поговорить. Объяснить ему все. Рассказать. Ничего не скрывая на этот раз.

Я молча киваю. Сил что-либо говорить нет.

Дорога занимает много времени и мы приезжаем к серому, обветшалому зданию уже после обеда.

Выгружаем сумки и идем по двору. Лена убегает вперед, заметив директора интерната. Я иду следом. И тут до меня доносятся какие-то странные звуки. Прислушиваюсь, замедляя шаг.

– Сам виноват. На тебе! Попробуй только сказать кому-то!

И глухие удары. Я слышу их.

Не раздумывая, иду быстрым шагом на звуки. Они доносятся из-за угла. Захожу туда и вижу ужасную картину. Два пацана швыряют еще одного, но поменьше их. А тот отчаянно сопротивляется. Пытается ударить своих обидчиков. Падает и снова встает.

– Что происходит? – строго спрашиваю и иду к ним.

Те двое тут же зыркают на меня и срываются в места. Я вижу лишь их спины.

Подхожу к мальчишке. Господи, он немного выше Тамерлана. Оттряхивается, не смотрит на меня.

– Что случилось? Они избили тебя? – спрашиваю я. – Пойдем к директору.

– Нет, тетенька. Нет! – хватает меня за руку и поднимает на меня взгляд.

И словно шипом в самое сердце. Глаза. Какие же у него глаза! Кого они мне напоминают?!

– Тетенька, не надо! Это мои друзья!

– Они избили тебя, – не соглашаюсь я. – Надо воспитателям рассказать.

– Нет. Не надо. Я сам, – отступает от меня на шаг, смотрит в последний раз, разворачивается и тоже убегает.

А я стою и понять не могу, почему эта короткая встреча так взбудоражила меня. И кого же мне так напоминают эти глаза. Кого?!

– Катя! – окликает меня Лена. – Ты заблудилась?

Машет мне рукой и я, встряхнув головой, быстрым шагом иду к ней.

– Ты чего? Бледная такая. Все переживаешь? – приобнимает меня. – Не расстраивайся. Все наладится. Я в этом уверена.

– Там, – машу рукой в сторону, где была драка, – там мальчишку били. Ребята постарше. Надо воспитателям рассказать.

– Да? Ты уверена? Вообще тут строго следят за этим. Пойдем, ты все расскажешь.

Мы заходим в серое здание. Как и везде, тусклые стены, очень скромная обстановка. Идем в небольшой зал.

– Сегодня у ребят концерт, садитесь, – приветствует нас миловидная женщина, одна из воспитательниц, Людмила.

Мы с Леной садимся на стулья и смотрим на сцену.

У меня слезы наворачиваются, когда я вижу, как дети немногим старше Матвея читают стихи, поют песни. Хочется заплакать, дать волю слезам. Но нет. Нельзя.

Этим деткам и так несладко. Еще не хватало им плачущей тетки. Мы, наоборот, должны им нести положительные эмоции.

Вытираю нос и опускаю взгляд. А потом что-то заставляет меня посмотреть в сторону. Не знаю. Какая-то сила.

Поворачиваю голову и замираю. Там, в углу, возле стены, стоит тот самый мальчишка, которого я спасла на входе в здание.