Не названа цена

Она так и не согласилась на то его предложение… о, ну конечно, для него это было так важно, так сокровенно, для него это было мечтой! А она растерялась, задумалась, и мало того, что не ответила согласием сразу, — вообще ничего толком так ему и не ответила!

Да, после разговора с Леоном она снова засомневалась, действительно ли ей интересна карьера боевика. Но ведь Рийар… Рийар не мог в этом ошибиться! Он такой опытный воин, конечно, кому должно быть сразу видно, что у человека есть предрасположенность, как не ему!

А она — она не ответила, и не отвечает, и, конечно же, конечно, он обиделся!

Сердце Илии сжалось от боли и стыда. Как она могла так его подвести? Он так в неё верил, а она!..

Она решила, что нужно объясниться немедленно — раз уж до неё дошло, наконец, чем она его так ранила, — и она отправилась на его поиски.

Рийар обнаружился в комнате отдыха корпуса боевиков. Он был там один; лежал на диване, заложив руки за голову, и уныло глядел в потолок. Обнаружив, что кто-то зашёл, он, не поворачивая головы, скосил глаз, безразлично пробормотал:

— А, это ты! — и вернул своё внимание потолку.

Илия покраснела. Она подумала, что он выглядит таким грустным и потерянным из-за того, что она его так подвела и расстроила.

— Рийар! — сделала она шаг к нему.

Он тяжело вздохнул, но ничего не сказал.

— Я так виновата… — попыталась объяснить свои чувства она, но он так и не посмотрел на неё, и она сбилась с мысли.

— В чём же? — равнодушно переспросил её Рийар, обозначив, по крайней мере, что слушает её.

Смутившись, Илия попыталась объяснить свои чувства и переживания.

Её пылкий монолог, полный самоуничижения, кажется, заинтересовал его, потому что он сел и, наклонив голову набок, начал в неё всматриваться с исследовательским любопытством.

— Вот как? — мягко переспросил он, когда она в очередной раз потеряла мысль и замялась. — Значит, ты считаешь, что подвела меня, Илия?

— Да, конечно! — отчаянно согласилась она, всплёскивая руками. — Прости меня, пожалуйста, прости! Это просто было так неожиданно!

Теперь, когда она увидела, как глубоко его огорчили её сомнения, все рациональные доводы стали казаться ей нелепыми и глупыми. Какая разница, к чему у неё есть или нет таланта, если она так предала любимого человека! Её долг — во всём поддерживать его и быть рядом, так велит ей её сердце, а сердце не может ошибаться!

Словно прочитав её мысли, Рийар сморщил губы какой-то неловкой улыбкой.

— Какая же ты дурочка, Илия, — холодно и устало сказал вдруг он.

Это было настолько неожиданно, настолько не походило на то, чего она от него ожидала, что она даже не обиделась — а лишь нахмурилась, пытаясь взглянуть ему в лицо и понять, что с ним происходит и почему он говорит такие странные вещи. Это… это он ей пеняет, что ли, что она выдумала, что он обиделся?..

Рийар, прикрыв глаза, вздохнул, встал и отошёл к окну, отвернувшись от неё. Она осталась на своём месте, глядя на него с недоумением и опаской.

Тут ей пришла в голову мысль, что, должно быть, у него что-то случилось, и именно поэтому он такой мрачный и непривычно равнодушный. Ей сделалось страшно и больно за него, и она пообещала себе, что, что бы он сейчас ни сказал, она его непременно поймёт, и будет ему теперь такой же надёжной опорой и поддержкой, какой был для неё он.

У Рийара, действительно, кое-что случилось — очередной откат.

После того, как Айриния его заколдовала, он был в глубочайшем бешенстве. Он не мог поверить и принять, что какая-то пигалица может поступить так с ним — может просто призвать магию, и он просто подчинится и сделает всё, что ему прикажут.

Рийар никогда в своей жизни не чувствовал себя таким беспомощным, как в тот момент, когда, находясь во власти её магии, он совершенно ничего не мог с этим сделать.

Это едкое, мерзкое, страшное чувство беспомощности врезалось в душу Рийара стальной иглой и не желало покидать его.

Мысль о том, что любой маг может однажды повторить с ним этот трюк, сводила его с ума.

Он, привыкший быть сильным, привыкший побеждать в любом бою, спокойно осознающий своё мастерство во владении мечом и магией — он не мог принять свою беспомощность перед чужим колдовством.

Да, магию подчинения использовали крайне редко — она была запрещена законом, не говоря уж об откатах.

Но всегда был шанс наткнуться на преступника, который применит её на нём, — или даже не преступника, а вот так, на обиженную безумную девицу, которая не думает о последствиях, а только о мести.

Рийар понимал, что никак не застрахован от того, чтобы его волю не подчинили чужой магии снова, — что он совершенно беспомощен перед этим.

Понимание это наполнило всё его существо ужасом.

Он не мог, он не был способен принять такую реальность!

И, не думая о последствиях, готовый заплатить за свою независимость абсолютно любую цену, он решил защититься от магии с помощью магии.

Сделать так, чтобы никто и никогда не смог заколдовать его.

Он понимал, что откат за магию с такой формулировкой будет фатальным — но он был готов принять это, лишь бы сохранить то, что было ему ценнее всего на этом свете — собственную свободу.