Не названа цена

Смяв лист пальцами, он отозвался:

— Что ж, значит, я хорошо справляюсь со своими обязанностями наставника.

— По-моему, вы лучший наставник на свете! — пылко заверила его она, и тут же мучительно покраснела, подумав, что фраза получилась слишком напыщенной, и от того стала казаться неискренней.

Он, в самом деле, не принял этот комплимент. Мелко разорвав лист на части, он сбросил его под ноги со словами:

— Ну, полагаю, до Рийара мне в этом далеко.

Хорошее настроение враз покинуло Илию, и она даже слегка побледнела. Напоминание о Рийаре врезалось ей в сердце болезненным шипом: она вспомнила, как он учил её обращаться с мечом, и ей стало ещё больнее от мысли, что всё это было ложью, и что никакого таланта у неё нет, и никакого особого отношения к ней у него не было тоже, и он с самого начала и до конца смотрел на неё как на обычную восторженную дурочку.

Чем больше она в эту мысль вдумывалась — тем больше ей приходило на ум её собственных слов, взглядов и поступков, которые несомненно обличали в ней именно наивную дурочку.

Леон заметил перемену в её настроении. Остановившись, он нахмурился и вынес логичное предположение:

— Рийар вас чем-то обидел, да?

Она не ответила. Отвернувшись, она пыталась скрыть от него бурю своих эмоций, и это стало лучшим подтверждением его мысли.

Он, не найдя спасения в листе, поскольку опять избавился от него, заложил руки за спину и покачался с пятки на носок. На лице его отразились сомнения, которых отвернувшаяся Илия не заметила. Затем, к чему-то всё же придя в своей внутренней борьбе, он отметил немного скованно:

— Рийар… иногда ведёт себя, как идиот. Но это не со зла, — попытался объяснить поведение брата он. — Он совершенно безалаберен в плане магии, и часто ловит весьма болезненные и продолжительные откаты. Это приводит к тому, что порой он грубит близким на ровном месте и несёт всякую чушь, какой на самом деле не думает, — просто потому что ему больно, а по гордости он это скрывает, и от того бесится ещё сильнее.

Ей стало особенно невыносимо от того, что он пытается выгородить Рийара.

— Я не хочу это обсуждать, — сухо отметила она.

— Да, разумеется, — покладисто согласился он. — Это и в принципе не моё дело.

Некоторое время они шли по дорожке вперёд молча.

Потом Илия вдруг спросила:

— Вы в самом деле полагаете, что я смогу стать следователем?

Теперь, после обмана Рийара, она во всём сомневалась, в том числе и в этом. Самой себе она казалась слишком бесталанной и глупой, чтобы действительно чего-то добиться.

— Я бы так не говорил, если бы так не думал, — ответил он, поглядев на неё с некоторым любопытством.

— Откуда я знаю, думаете вы так или нет, — буркнула себе под нос она, сомневаясь теперь и в нём. Если у Рийара нашлись какие-то свои скрытые мотивы, чтобы обманывать её, — почему бы такие мотивы не могли найтись и у Леона? Мало ли, что выглядит надёжным и серьёзным. Рийар ей тоже надёжным казался, и что?

Несколько секунд Леон молчал, раздумывая над гнетущими её сомнениями. Затем сказал:

— А вот вам простенький экзамен, Илия, — она подняла на него удивлённый взгляд. — Расследуйте это дело. — Она вопросительно нахмурила брови и пояснил: — Найдите ответ на вопрос, врёт ли вам старший следователь Леон, говоря, что у вас есть талант к следственной работе. — И, предваряя её возражения, добавил: — Уверяю вас, что все вводные данные, необходимые для получения однозначного ответа, у вас уже есть.

Илия сперва растерялась — ей казалось, что ведь совершенно невозможно определить, врёт тебе человек или нет, — но его уточнение о том, что ответ найти возможно, вызвало в ней исследовательский азарт.

— В первую очередь нужно определить, являетесь ли вы экспертом в этом вопросе, — принялась рассуждать вслух она. — Ведь вы можете и не врать, а заблуждаться.

Он одобрительно кивнул и сорвал большой розовый цветок с куста, мимо которого как раз проходил. Повертев цветок в руке, он передал его ей, и она машинально взяла, не вникая в это, поскольку мысли её уже были полностью заняты новой интересной задачкой.

— Вы сами являетесь старшим следователем, а значит, достаточно компетентны для этой работы, — рассуждала она. — Вы довольно часто отмечаете, какие качества должны быть у следователя, и явно обладаете ими сами. И, кроме того, начальница управления решила прикрепить стажёров именно к вам — значит, полагала, что вы умеете с ними работать и сможете их направлять, а значит, разбираетесь в этом вопросе. Так что можно сделать вывод, что вы вполне компетентны для того, чтобы оценивать, есть ли у человека предрасположенность к следственной работе.

Одобрительно кивнув, он, тем не менее, поправил:

— Следует учесть ряд допусков. Я мог стать старшим следователем не за заслуги, а по блату, а стажёров могли прикрепить ко мне просто потому, что все остальные были более загружены.

Илия было посмурнела, потому что совершенно не подумала о таких вариантах. Подбордрив её улыбкой, он сорвал и передал ей ещё цветок, резюмируя:

— Но, в целом, если анализировать всю картину полностью, то да, можно сделать вывод, что я вполне компетентен.