Не один дома. Естественная история нашего жилища от бактерий до многоножек, тараканов и пауков

Кабинет Биргитты расположен на третьем этаже здания, в котором преподаются технические науки. Здесь, где люди заняты разработкой хитроумных устройств для решения разных прикладных задач, Биргитта выглядит как пришелец из другого мира. Она любит грибы. Вся ее жизнь посвящена их изучению. В своем кабинете она выращивает грибы и затем очень-очень тщательно идентифицирует их под микроскопом, делает зарисовки и добавляет в свой справочник обычных и редких грибов Дании. После работы она делает ровно то же самое, но уже не по работе, а в качестве хобби. С ее точки зрения, грибы прекрасны, и каждый прекрасен по-своему. С годами остается все меньше людей, у которых есть умение и стремление заниматься культивированием и идентификацией грибов; у Биргитты есть и то и другое. Когда-то она работала в окружении коллег и единомышленников, людей, к которым можно было запросто подойти и сказать: «Ты даже не представляешь, какой замечательный гриб я нашла!» Но все эти увлеченные исследователи теперь уже на пенсии, а в Датском техническом университете, как и во многих других, сейчас почти не осталось рабочих мест для биологов, умеющих культивировать, идентифицировать и каталогизировать живые организмы, в том числе и грибы. Автор одной статьи в журнале

The Scientist даже задался вопросом, не вымирают ли специалисты подобного профиля, занятые присвоением названий и классификацией биологических видов (вывод был: да, вымирают)[124]

. А ведь такая работа необходима. До сих пор большинство видов грибов не имеют своих научных названий. Но исследования по описанию видов и изучению их биологии стали непрестижными, они утратили ценность в глазах работодателей и финансирующих агентств. Биргитта сидит теперь одна-одинешенька в конце длинного коридора, последний человек в этом здании, умеющий хорошо распознавать грибы, и один из немногих специалистов этого профиля, оставшихся в Дании.

В ТОМУ ВРЕМЕНИ, когда я собирался навестить Биргитту, мы вместе с Ноем Фирером и другими сотрудниками собирали пробы пыли с дверных порогов тысячи с небольшим жилых домов. Путем расшифровки ДНК мы определяли, какие виды бактерий встречаются в этих пробах. Затем мы проверили те же пробы на содержание грибов и столкнулись с фантастическим многообразием грибов как внутри домов, так и снаружи. Мы обнаружили 40 000 различных видов[125]. Хотя их было куда меньше, чем видов бактерий, но и эта величина стала большой неожиданностью. В Северной Америке известно менее чем 25 000 различных видов грибов, включая плесневые, шляпочные и дрожжевые грибы. Выявленное нами в жилых домах разнообразие грибов (или по крайней мере их ДНК) намного превосходит количество видов, зарегистрированных на всем североамериканском континенте. То, что тысячи из найденных нами видов не имеют названий, говорит о нашем невежестве не только в отношении домашних видов, но в целом. Что же касается грибов, имеющих названия, то у каждого своя история. Поскольку жизненные циклы грибов зависят от других организмов, присутствие конкретного грибного вида указывает на присутствие кого-то еще, с кем грибы тесно связаны. Некоторые из найденных нами видов были паразитами винограда, значит, где-то поблизости должен быть виноградник. Другие были патогенами определенных видов пчел, что предполагало присутствие этих насекомых. В некоторых пробах оказались паразитические грибы, способные управлять мозгом муравьев (но не всех, а только определенных видов)[126]

. На востоке Северной Каролины мы нашли грибы рода Tuber, находящиеся в симбиозе с корнями деревьев. Для того чтобы распространяться, эти грибы производят плодовые тела (трюфели), издающие запах, напоминающий феромон, выделяемый самцами свиней. Самки, привлеченные этим ароматом, выкапывают трюфели, съедают их, и вместе с их пометом гриб переносится в новые, не заселенные им еще, участки леса.

Мы уже видели, как изменилось за последнее время микробное население наших домов. Люди (себе во вред) самоизолировались от большинства бактерий, характерных для естественной среды, а их место заняли самые выносливые виды, способные жить в душевых насадках, питаться нашей пищей и продуктами нашей жизнедеятельности. Поскольку грибы и бактерии, наряду с другими очень мелкими формами жизни, часто рассматривают под общим названием «микробы», некоторые склонны именно так и воспринимать грибы. На самом же деле грибы гораздо теснее связаны с животными, чем с бактериями, причем их связь настолько близка, что химические вещества, предназначенные для борьбы с грибами, могут уничтожать и человеческие клетки. Еще одно отличие грибов от бактерий заключается в том, что лишь очень небольшое число видов грибов поселяется на теле человека в качестве паразитов или мутуалистов. Наше тело для них слишком теплое (есть даже гипотеза, что теплокровность у позвоночных возникла в качестве защиты от грибковых заболеваний). Из этого можно заключить, что история домашних грибов могла пойти по совершенно особому пути[127]. Так оно и произошло на самом деле.