Не один дома. Естественная история нашего жилища от бактерий до многоножек, тараканов и пауков

Все виды грибов, найденные на космических станциях, обитают и в земных домах. Они представлены почти в каждом доме, где мы брали пробы. Численность отдельных видов зависела в основном от свойств самого жилища. В домах, где живут большие семьи, преобладают грибы, ассоциированные с телом человека или продуктами питания[139]. Немалое значение имеет также способ отопления и проветривания помещений. Например, в домах, оборудованных кондиционерами, встречается особенно много представителей родов Cladosporium и Penicillium

. Эти грибы, способные вызывать аллергию у некоторых из нас, растут в самих кондиционерах и, когда прибор начинает работу, они рассеиваются оттуда по комнатам и офисам[140]. Включив кондиционер у себя дома или в автомобиле, вы можете уловить необычный запах — его издают те самые грибы[141].

Изучать тайную жизнь домовых грибов, можно десятилетиями, но в одной загадке надо было разобраться поскорее. Она связана с видом Stachybotrys chartarum

, который отсутствовал на орбитальных станциях и редко встречался в наших пробах, взятых в домах. Этот опасный вид почему-то оказался очень слабо представлен в изученных нами пробах. Его отсутствие на МКС можно было объяснить отсутствием для него подходящей пищи. Насколько мне известно[142], на станции нет деревянных деталей или целлюлозы (хотя, возможно, черная плесень способна использовать некоторые сорта пластика). Но это не отвечает на вопрос, почему она так редко встречалась в нашем обследовании в домах[143].

Я обсудил эту загадку с Биргиттой и посвятил ее в детали нашего исследования. Хотя об МКС мы особо не говорили, я все время воображал, будто станция проплывает над нами — далекая и по-прежнему полная грибов. Биргитта ничуть не была удивлена. «Споры этой плесени довольно тяжелые и сидят на липких слизистых стебельках. Как же вы могли их обнаружить?» — спросила она. Другими словами, если споры не плавают по воздуху и не оседают вместе с пылью, их и не могло быть в наших пробах. «Почему вы вообще предполагали найти этот вид?» — добавила Биргитта, чтобы расставить все точки над «i». А правда, почему? «Но как она оказывается в домах, если не способна парить в воздухе?» — спросил я. Как она попадает в помещения и почему не может проникнуть на орбитальные станции (тогда как другим видам грибов это удается без труда)? «Мы недавно провели одно исследование, — ответила Биргитта, — которое может вас заинтересовать».

Пока мы перекусывали печеньем и орехами (щедро приправленными множеством грибов, витающих в воздухе, которым мы дышали), Биргитта рассказывала о своем исследовании. Оно было посвящено материалам, из которых делают современные дома, — гипсокартону, обоям, дереву и цементу. Биргитту интересует не воздух в помещении, ее внимание привлекает все, что используется в жилищном строительстве, — кирпичи, каменные блоки, деревянные перекрытия и особенно гипсокартон.

БИРГИТТА ОБНАРУЖИЛА, что каждый вид стройматериалов имеет свое специфическое грибное сообщество. Наверное, если так же основательно изучить материалы, из которых сделаны орбитальные станции, картина окажется сходной. Например, на цементе селятся те же самые виды грибов, какие можно найти при исследовании почвенных проб; некоторые из этих форм относятся к числу самых первых грибов, когда-либо описанных натуралистами[144]

. Они наиболее изучены, так как были доступны для ученых, поскольку встречались в их домах. Среди прочих Биргитта нашла грибы из рода Mucor, изображенные в «Микрографии» Роберта Гука, источнике вдохновения для Левенгука. Она нашла Penicillium, случайно обнаруженный Александром Флемингом в его лаборатории, где он открыл антибиотики. Penicillium использует эти антибиотики для ослабления клеточных стенок бактерий, с которыми гриб конкурирует за пищу. Из-за этого растущая бактерия буквально взрывается. Мы используем эти же антибиотики для защиты от патогенных микробов наподобие Mycobacterium tuberculosis, с которыми боремся ради нашего выживания.