Читаем Не один дома. Естественная история нашего жилища от бактерий до многоножек, тараканов и пауков полностью

Я заинтересовался этими насекомыми еще в студенческие годы, прочитав книгу о жуках Сью Хаббелл[165]. Не будучи профессиональным ученым, писательница содержала пещерных кузнечиков в террариумах. Хаббелл была очень терпеливым и любознательным наблюдателем, и этого оказалось вполне достаточно: она совершала одно открытие за другим. Некоторые ее наблюдения потрясли меня, но больше всего поразило то, сколько всего неизведанного оставалось после многих лет изучения кузнечиков. К примеру, никто не знает ответа на простейший вопрос: чем питаются эти насекомые?

Мы с сотрудниками моей лаборатории решили продолжить работу с того места, на котором остановилась Хаббелл, и начать с очень простого дела — с переписи. Мы обратились к добровольным участникам наших предыдущих проектов и попросили каждого ответить на один вопрос: встречаются ли пещерные кузнечики в подвале или погребе их дома. В течение полутора лет мы получили 2269 ответов, что позволило нам составить карту распространения этих насекомых. Тут нас ожидала большая неожиданность. Составленная нами карта совершенно расходилась с нашими представлениями об ареале пещерных кузнечиков.

Многие аборигенные для Северной Америки виды пещерных кузнечиков относятся к роду Ceuthophilus, включающему на сегодняшний день 84 вида (скорее всего, в будущем это число увеличится). Когда на американском континенте появились дома европейского типа, сверчки рода Ceuthophilus

вселились в них. В природе эти существа обитают в пещерах и лишенных света местах, например в лесной подстилке. Так вприпрыжку они и ведут суровую борьбу за существование. С помощью своих длинных антенн сверчки воспринимают запахи, определяют температуру и влажность. Хотя они адаптированы к жизни в темноте, у них есть глаза, напоминающие, по словам Сью Хаббелл, пуговки. Предполагается, что они питаются различной мертвой и малокалорийной органикой, которая в небольших количествах попадает в пещеры или в лесную подстилку. Пока это всего лишь гипотеза, но если она верна, то пещерные кузнечики должны быть ключевым компонентом пищевых цепочек, особенно в пещерах, поскольку они утилизируют пищу, недоступную для большинства других видов. Например, соединения углерода, которые мало кто способен усвоить. В свою очередь, пещерники служат пищей другим существам[166]. Подобную роль они, вероятно, играют в жилых домах, превращая несъедобные частички в вашем подвале в съедобные для пауков и мышей.

Из всех североамериканских пещерников по меньшей мере шесть видов были зарегистрированы в человеческом жилье, в то время как некоторые так и остались жить в пещерах и даже находятся сейчас под угрозой исчезновения. Распространение шести известных синантропных{14}

видов кузнечиков изучал в начале 1900-х Теодор Хантингтон Хаббелл из Мичиганского университета. Он и его студент Тед Кон — одни из немногих энтомологов, обративших внимание на пещерников. Хаббелл опубликовал целый научный трактат об этих попрыгунчиках, солидный 500-страничный труд, озаглавленный «Монографическая ревизия рода Ceuthoilus» (The Monographic Revision of the Genus Ceuthophilus). Хотя эта книга посвящена эволюции, распространению и естественной истории кузнечиков, она немного напоминает Ветхий Завет с его историями о том, кто кого «родил» и кто где жил. Не особенно захватывающее чтение, по крайней мере для тех, кто не интересуется насекомыми, но для нашей работы монография Хаббелла имела очень большое значение. В соответствии с данными Хаббелла, мы должны были обнаружить пещерных кузнечиков в домах и в естественной среде по всей территории Северной Америки, кроме самых холодных районов. Практически в любой местности встречается хотя бы один вид этих насекомых. Мы ожидали получить карту, на которой дома, заселенные кузнечиками, будут более или менее равномерно распределены по всему континенту. То, что у нас получилось, выглядело совсем по-другому (см. илл. 7.2). Оказалось, что насекомые — обычное явление в подвалах домов на востоке Северной Америки, но редкость или совершенно отсутствуют в большинстве районов северо-запада материка. Что-то явно пошло не так.


Илл. 7.2.

Карта, отражающая ответы на наш электронный опрос о наличии или отсутствии в домохозяйствах пещерных кузнечиков. (Карта составлена Лорен М. Николс, источник данных: M. J. Epps, H. L. Menninger, N. LaSala, and R. R. Dunn, «Too Big to Be Noticed: Cryptic Invasion of Asian Camel Crickets in North American Houses», PeerJ [2014]: e523.)


Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать
Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать

На протяжении всей своей истории человек учился понимать других живых существ. А коль скоро они не могут поведать о себе на доступном нам языке, остается один ориентир – их поведение. Книга научного журналиста Бориса Жукова – своего рода карта дорог, которыми человечество пыталось прийти к пониманию этого феномена. Следуя исторической канве, автор рассматривает различные теоретические подходы к изучению поведения, сложные взаимоотношения разных научных направлений между собой и со смежными дисциплинами (физиологией, психологией, теорией эволюции и т. д.), связь представлений о поведении с общенаучными и общемировоззренческими установками той или иной эпохи.Развитие науки представлено не как простое накопление знаний, но как «драма идей», сложный и часто парадоксальный процесс, где конечные выводы порой противоречат исходным постулатам, а замечательные открытия становятся почвой для новых заблуждений.

Борис Борисович Жуков

Зоология / Научная литература