Не один дома. Естественная история нашего жилища от бактерий до многоножек, тараканов и пауков

Уэбстер проделала эксперимент. Она перорально заразила токсоплазмой 49 белых крыс. Другая, контрольная, группа состояла из 39 животных, которых «заразили» через рот обычной подсоленной водой. Каждую группу крыс, зараженную и контрольную, разделили еще на четыре группы. Одна группа не получала никакого лечения. Второй давали вальпроевую кислоту (стабилизатор настроения), третьей — галоперидол (антипсихотик), и последняя получала пириметамин — лекарство, используемое для борьбы с паразитарными болезнями, включая в некоторых случаях и токсоплазмоз. После этого всех крыс поочередно запускали в загончик площадью в один квадратный метр. В четырех углах загончика находились различные пахучие предметы. В один угол Уэбстер положила опилки, вымоченные в крысиной моче и издающие соответствующий запах. Во втором углу лежали такие же опилки, но вымоченные в воде и поэтому ничем не пахнущие. Опилки в третьем углу издавали запах кроличьей мочи. Уэбстер предполагала, что этот запах не должен оказывать никакого действия на крыс, для которых кролики представляют совершенно нейтральный объект. Наконец, в последний угол она поместила опилки, пахнущие кошачьей мочой. Уэбстер работает в одном из самых престижных университетов мира. Она, автор крупных открытий, теперь день за днем занималась раскладыванием образцов мочи. После того как загончик был готов, туда запускали одну из крыс, и Вебстер или ее ассистент наблюдали за поведением животного и записывали, сколько времени оно проводит в каждом углу. Это повторялось много раз и в итоге вылилось в 444 часа наблюдений над 88 крысами. Когда все данные были подытожены, они заняли 240 462 строки. Уэбстер понадобилось немало времени на расчеты. Записи показали, что незараженные крысы проводили большую часть времени в углах, где был знакомый и «безопасный» запах их собственных выделений, или там, где пахло мочой безвредного для них кролика. Эти животные благоразумно избегали угла, от которого исходил запах кошачьей мочи. Зараженные, но не получившие никакого лечения, крысы вели себя совсем по-другому. Они чаще наведывались в «кошачий» угол и даже оставались там долгое время, как будто не понимали, какую потенциальную угрозу может нести этот запах. Удивительно, но зараженные крысы, получившие дозу средства от паразитов или лекарства от шизофрении, вели себя подобно незараженным животным. В сравнении с крысами предыдущей группы эти особи реже заглядывали в четвертый угол, а если заглядывали, то не оставались там долго. Они, если можно так выразиться, вылечились[265]

.

В 2006 г. Уэбстер опубликовала статью о шизофрении, о препаратах для ее лечения и о Toxoplasma gondii

. Работа была впечатляющая, но все-таки касалась мышей, а не человека. Нужно было провести исследования на людях, но не чисто сравнительные (по крайней мере, Уэбстер этого было недостаточно). Но и проводить эксперименты было невозможно. Однако была и третья опция — «лонгитюдное» исследование. Кто-то должен был отслеживать состояние здоровья людей в течение долгого времени, чтобы установить, насколько с большей вероятностью с годами шизофрения развивается у людей, зараженных Toxoplasma gondii, в сравнении с неинфицированными, сопоставимыми с ними во всех других отношениях. Сама Уэбстер никогда не делала ничего подобного, но, если бы удалось найти специалиста, способного выполнить такое исследование, это был бы элегантный способ проверить гипотезу так, чтобы наконец привлечь к ней внимание практикующих врачей. Трудно представить, у кого могли бы найтись нужные данные, включающие не только сведения о здоровье людей в разные моменты их жизни, но и результаты анализов их крови за долгий период. В числе немногих учреждений в мире, располагавших такими сведениями, были вооруженные силы Соединенных Штатов.