Не оставляющий следов: Обретение

Отфыркиваясь и задыхаясь, вынырнул из воды, в которой внезапно очутился. Перед глазами маячил мраморный бортик. Вцепившись в него, я развернулся и обнаружил себя в огромном бассейне, усыпанном лепестками могра и иланг-иланга. Из стоящих по углам стеклянных фонтанов в виде гигантских рыб били разноцветные струйки воды – алые, фиолетовые, голубые. Низко стелился дым расставленных вдоль бортов курильниц, смягчая свет многочисленных светильников. Бассейн занимал почти все пространство зала, стены которого были отделаны розоватым мрамором, а на возвышении расстилался толстый шелковый ковер с множеством небрежно разбросанных подушек. Рубашка липла к плечам, стесняя движения, и я хотел уже выйти из воды, но тут тишину прорезал звон цимбал, и в зал, позвякивая браслетами, скользнули танцовщицы. Их обнаженные тела цвета какао украшали бесчисленные цепочки и мониста, кудри были убраны в сложные прически, а лица притягивали экзотичностью черт. Пляска бамбукового молоточка по струнам, ритмичный гул барабана-мриданга, притоптывание ножек по блестящему мраморному полу, полный неги полет рук, завораживающие вращения животов и бедер...

Их волосы пахли медом, кожа – сандалом, губы были слаще самых изысканных лакомств, а глаза сверкали как драгоценные камни, огненные и зовущие. Светильники постепенно гасли, и вместо потолка наконец-то нависло бархатно-черное небо, украшенное гроздьями звезд. Безумие южной ночи поглотило меня, растворило в пламени страсти. Я был послушной игрушкой и своевольным властелином, жестким и нежным, потерянным в ночи и ищущим в ней же, упивался наслаждением и дарил его, умирал и возвращался к жизни. И у каждой, кого я держал в объятиях, было лукавое и прекрасное лицо Девы Ночи.

Утро встретило меня довольной физиономией Учителя Доо и красноречиво распахнутыми воротами. Никто не провожал, не махал рукой на прощанье. Да и сколько их было, этих рук? Не считал.

– Выспался, друг мой? Отдохнул? – с издевательской заботой осведомился наставник. – Хе, да ты, я вижу, полон сил... Ну значит, в путь!

Ворота за нашей спиной тихо затворились.

В утренней дымке блестели росой поля. На фоне алого неба неторопливо брели на водопой фиолетовые волы. Розовые, оранжевые всполохи рассвета отражались в зеркальной поверхности озера, и оно щедро дарило их отблески зеленому лугу, соединив собой небо с землей. Цвиркнул дрозд, и ему ответил хор птичьих голосов. Над ухом звенел комар. После недолгой ночной тишины Танждевур просыпался навстречу новому дню. Такие сны дорог мне нравятся.

– Я надеюсь, – шепнул Учитель Доо, осторожно оглядываясь на скрывшееся за акациями святилище, – что, снискав покровительство Старухи и Девицы, ты избегнешь интереса со стороны Мамаши... Нет, но каковы девчонки? Огонь! – счастливо зажмурился, но через прищур метнул в меня острый взгляд. – Талхи и танцовщицы, по сути, одно и то же. Знакомство с фанатиками Изначальной Вдовы одарило тебя бесценным опытом смерти, служительницы Девы Ночи показали полноту жизни. В этом весь юг.

Я только хмыкнул в ответ, не желая обсуждать дары Госпожи Иллюзий: где был сон, где явь – кто поймет? Шнур талхов привычно покачивался на поясе. Его витки, ранее однотонно желтые, сейчас перемежались с серебристыми, а к печати, скрепляющей узел, добавилась бусина из крупного рубина.

  

6. Сила жизни

Хариндар подпускал к себе постепенно. Сначала обозначил свое присутствие отвоеванными у джунглей полями и грибницей крестьянских хижин под округлыми крышами, крытыми пальмовыми листьями, потом роскошными загородными поместьями, прячущимися за высокими глухими заборами. И вот, наконец, мы уперлись в металлические ворота, стиснутые монументальными городскими стенами. У входа, под плетеным навесом из ротанга, чиновник-Иса низшего ранга с вытатуированными колосом, свирелью и кистью для письма принимал входной сбор и выписывал пропуска. Его рубаха была давно не стирана, шитье жилета разлезлось, а на шапочке отсутствовал шарик, даже бронзовый. Время от времени он прикладывался к кувшину, в котором, судя по царившему среди мух ажиотажу, была отнюдь не вода. Вопиющее нарушение! И это Иса? Почему его не изгнали из клана? После очередного глотка пьянчужка не глядя шлепнул штамп в наши подорожные, получил две медных монетки, отметил этот факт на восковой табличке и ткнул стилом куда-то за спину: «Прраходьте».