Не от мира сего-4

Василий несколько раз бросался с коня наземь, вызывая удивление не только у разбойника, но и у товарища по смоленскому этапу. Опытный сопроводитель ценных грузов слушал, припадая ухом к дороге, не мчит ли кавалерия по их следам, чтобы лихим наскоком отбить атамана, а их самих обезглавить. Но ничего подозрительного расслышать не удавалось.

Где-то по пути был разбит город - не город, село - не село, а городище, именуемое "Гнездом". Там можно было не только вполне безопасно отдохнуть, сдав весь свой товар под надежную охрану, развлечься в развлекательных заведениях, но и нанять себе в дальнейшую дорогу охрану, сменить лошадей, подправить амуницию. С оружием ходить внутри городища запрещалось, поэтому считалось, что в "Гнезде" безопасно.

Однако похороны на местном погосте были не столь уж и редки. Умирал народ от полученных в дороге ран, от внезапных сердечных ударов при развлечениях, от вкусной, но нездоровой пищи. Словом, если атмосфера "Гнезда" сопутствовала потере бдительности и осторожности, то человек запросто становился трупом, а все его имущество девалось куда-то на вполне законных основаниях.

Атаман шляхтичей не хотел ехать в городище, ибо там можно было встретиться со знакомыми по прежним встречам людьми, которые этими встречами остались недовольны. Но и Василий имел сомнения по поводу посещения "Гнезда" - специфика его работы не нуждалась в нежелательных контактах. Только наивный идиот мог считать, что сборище самых разнообразных людей - это общность. В первую очередь - это стадо, которым можно манипулировать по чьему-то усмотрению. А способы манипуляции - всегда одни и те же: кнут и пряник.

Поэтому, исходя из соображений безопасности и ценности груза, Василий решил не заезжать в "Гнездо", а остановиться на ночевку где-нибудь в стороне, на ближайшем хуторе. Так было, конечно, рациональней, но предусмотреть всех случайностей все же было нельзя. Даже такой незначительной, как атаманово стойбище. Ведь должен был он жить где-то здесь поблизости, а не мчаться откуда-нибудь с Варшавы каждый раз, когда возникает потребность пограбить на дороге.

Вася, руководствуясь осмотром примыкающих к Латинскому тракту дорог, выбрал одну из них, не очень заезженную, и свернул обоз на нее.

- Илье-то без разницы - он человек в этих местах новый, а вот у меня в "Гнезде" репутация подпорченная, - объяснил он разбойнику. - Так что заночуем на хуторе: должна же эта дорога куда-нибудь к жилью привести.

Атаман странно блеснул черными глазами, но ничего не ответил.

Зато Добрыша заметил, кивнув головой назад, в сторону пройденной развилки:

- А, может, там и камень, какой вестовой стоял? Прямо пойдешь - коня потеряешь, направо - добро, налево - жизнь.

- Так там не перекресток, а развилка, - возразил Василий, которому не очень понравились дурацкие сравнения товарища.

- Ну, значит, что направо, что налево - одна ерунда, - хмыкнул он. - Впрочем, баловство все это. От судьбы не убежишь. Точно, Марек?

Атаман встрепенулся:

- Откуда знаешь, как меня зовут?

- Так самое бандитское имя - вот и знаю, - ответил Добрыша, который на самом деле назвал имя наобум, по наитию, так сказать.

- А женское имя какое? - спросил Василий и, заметив недопонимание, пояснил. - Ну, женское, бандитское.

- Так, Морена, конечно же, - пожал плечами Никитич.

- Ах, ну, да, - согласился Вася и почесал затылок. - Чего-то я подзабыл.

Тем временем начало смеркаться, и дорога уперлась в дом. Вообще-то, она огибала его, но в сгущающейся тьме это уже плохо различалось. Тем более что в дверях дома стояла женщина, скрестившая на груди руки. Грудь была высокой, руки - белые, женщина - чертовски красивая. Добрыша вздохнул, а Василий заулыбался так широко, что все зубы его оказались на виду. Всех зубов у него было не один и не два, а в полном достатке, поэтому улыбка получилась доброй и приветливой.

- Здравствуй, хозяйка! - сказал он.

Женщина присмотрелась к подъехавшим людям и вздрогнула, остановившись взглядом на атамане. Поэтому она не поздоровалась в ответ. Отвлеклась, наверно.

- А, это ничего, - продолжал улыбаться Василий. - Это наш товарищ, он слегка буйный, но неопасный. Мы его чуть-чуть связали. Так что беспокоиться не стоит.

Неопасный товарищ в повозке пошевелился и что-то прошипел. Женщина после этого слегка склонила голову и жестом пригласила странников во двор. Она не выказывала ни опасений, ни радости. Будто каждый день, точнее - вечер, к ней случаются гости. Могут приплутать, так сказать, а она ко всему готова.

Добрыша, спешившись, проследовал за ней с конем под уздцы, а Василий отчего-то задержался. Он просто вытащил из повозки атамана, усадил его на коня, развязав предварительно ноги, и пустил лошадь вскачь, задав импульс звонким шлепком по крупу. Ноги, конечно, Вася развязал у шляхтича, а по крупу ударил по конскому. А надо было - по женскому. Да, кто же знал, как дело-то обернется!

Атаман умчался прочь, не прошипев на прощанье ни одного благодарственного слова. Только звук конских копыт растаял в обрушившейся ночи.