Не от мира сего. Криминальный талант. Долгое дело

Он вновь заскочил в овощной, поскольку из–за этого зеленого горошка забыл про корнеплоды и всякую петрушку. «Один пакет картофеля, но загляни, не гнилая ли». Рябинин заглянул – картошка влажно блестела, поэтому было не понять, гнилая или всего лишь мокрая.

– Товарищ продавец…

– Минуточку, я не Фигаро.

Рябинин ждал, переминаясь под тяжестью рюкзака.

– Слушаю вас.

– Картошка вроде бы мокрая…

– Зачем же вы заглядывали в пакет?

– Посмотреть.

– Гражданин, неужели вы не знаете, что картошка в пакете – это кот в мешке?

– Но хотелось бы картошки, – улыбнулся Рябинин.

– Берите не глядя, и вся проблема.

Рябинин взял пакет не глядя, оценив мудрость продавца, – никакой проблемы. Тем же беспроблемным способом купил неохватный кочан капусты, темную свеклу, похожую на пушечное ядро, и букет какой–то зелени, пахнувшей духами.

В магазин с очень яркой витриной вползала очередь и никак не могла вползти. Рябинин ринулся на нее, как самолет на посадочную площадку.

– Вы последняя? – спросил он женщину, поддев ее сумкой, куда складывал всякую мелочь вроде пушечноядровой свеклы.

– Я, – ответила она, делая шаг в сторону.

– Хватит на всех? – бывало спросил Рябинин, вытаскивая сумку из–под ее платья.

– Да пока много. – Она дернулась вверх.

– А почем? – опустил он сумку женщине на ноги, потому что рюкзак палубно качнул его тело.

– Шестьдесят рублей пара. – Она торопливо отступила.

– Ого! А что дают?

– Дамские сапожки.

– Их же не едят, – удивился он.

– Это уж точно, – подтвердила женщина, загнанно прячась за чью–то спину.

– Извините, – сказал Рябинин, повернулся и, опять качнувшись, вышиб ее рюкзаком из очереди…

В гастрономе он догадался свалить поклажу в угол, за кассу. Видимо, поднятая наступившим облегчением, промелькнула, исчезая, какая–то глупость…

…Покладистый человек – это тот, на которого грузят поклажу, а он молчит…

Рябинин перечитал список. «Сыру полкило, желательно с крупными дырочками». Сыр лежал трех сортов, но все без дырочек. «Масло сливочное, несоленое». Соленое, несоленое – это непринципиально. «Майонез столовый, три баночки». Столовый, а что, бывает майонез промышленный? «Мука первый сорт, два килограмма». Это не в гастрономе.

Он выбил в кассе чеки на сыр без дырочек, масло несоленое, майонез столовый и приткнулся к маленькой очередишке из трех человек: первым был старичок, тянувший свою дрожащую руку, за ним – солидная дама уже в зимнем, омехованном пальто и старушка, разумеется с бидончиком. Продавцу работы на пять минут.

Боковым близоруким зрением Рябинин увидел рослого парня в голубой спортивной куртке, который вел за плечи такую же высокую девицу почти в такой же спортивной куртке. Они шли по центру торгового зала независимо и как–то значительно, будто их снимали для кино. И Рябинину внезапно подумалось, что старичок не успеет дотянуть до продавца свой вздрагивающий чек.

Девица остановилась поодаль. Парень, не замедляя своего рассекающего хода, почти наскочил на старика и протянул чек из–за его головы далеко вперед, за весы.

– Землячка, взвесь килограммчик чайной!

– А очередь? – удивился старик, поправляя сдвинутую парнем шляпу.

– Спешу, папаша.

– Молодой человек, станьте в очередь, – потребовала дама, надавив на старика, но тот упирался в валунную грудь парня.

– Мамаша, не устраивай ложных склок.

– Обращайтесь ко мне на «вы»! – вспыхнула дама, покрываясь прилившим жаром.

– Грубость не спадает, – тихо и философски произнесла старушка с бидоном как бы только Рябинину.

Продавщица сонно ждала конца схватки, чтобы взять чек у победителя.

– Не пущу! – тонко отрезал старик и зачем–то снял шляпу.

– Петь, дьявол с ними, – издали сказала девица.

Она лениво разглядывала очередь. И как на ее лице виделись лишь горевшие красные губы, так и под распахнутой курткой простодушный вал груди скрадывал всю фигуру.

– Видать, варвары со стажем, – опять сказала старушка для Рябинина.

– Имейте совесть. – Старик положил шляпу на стекло прилавка, словно она закрыла бы путь для безочередных чеков.

– Говорить им про совесть равносильно метанию бисера в известной ситуации, – распалилась дама.

– А одежка на них по моде, – заметила старушка совсем уж про себя, будто разговаривая со своим бидоном.

И промелькнуло, исчезая…

…Серость всегда идет в ногу с модой…

– Да мы спешим, – рассвирепел парень и нажал так, что вся очередь сдвинулась на необходимые ему полметра.

– Позовите настоящего мужчину! – крикнула дама, обернулась, и ее поисковый взгляд прошел мимо Рябинина, не коснувшись.

Но мужчина нашелся – старик, который с неизвестно откуда прилившей силой наподдал парня плечиком и вернул упущенные полметра. Парень на секунду застыл, удивленный неожиданным отпором.

– Знаешь, почему я не начищу тебе вывеску?

– Почему? – наивно попался старик.

– Потому что ты старый, как дерьмо мамонта.

И пошел к девице, которая улыбнулась его шутке.

Рябинин, тугодумно зревший все это время, ощутил холодок в желудке, словно туда скатилась льдинка. Он глубоко вздохнул, пытаясь растопить ее теплым воздухом, и тремя быстрыми шагами догнал парня. Тот уже стоял рядом с девицей, плотски ощупывая ее плечи.